Добавил сильных эмоций, ребята видели рядом профи, который был за них и мог их защитить.
Он был такой уверенный в себе и в том, что все может (не случайно он играл роль Создателя вторым составом), поэтому, думаю, что для ребят было очень полезно это взаимодействие. Для них, лишенных уверенности в себе, было так важно, что на их стороне такая большая фигура.
Когда я узнала, что Максим хотел играть в театре Джигарханяна, я в то время как-то совершенно механически сказала ему: «Знаешь, Максим, я понимаю, что у нас нет денег, у нас нет славы, но помоги нам. Мы правда делаем большое дело о Божьей правде, делаем добро для особой команды, и я думаю, что Он смотрит. И если ты поможешь нам, Он исполнит твое желание, и ты будешь в театре Джигарханяна».
На сегодняшний день Максим официально зачислен в трупу театра Армена Джигарханяна.
Бог велик?
Мне хотелось адаптировать наших ребят с особыми потребностями к театру. Театру А. Джигарханяна – с довольно большой сценой для них! А мы уже знаем, что для людей с особенностями аутического спектра любые перемены неприятны, болезненны и пугающи.
И пока я мучительно думала, как сделать так, чтобы они безболезненно переехали из привычного подвала около метро «Рижская» на сцену Ломоносовского проспекта, все уже сделалось.
В той пьесе, что диктовалась по ночам, все было как в жизни: Колобок стал начальником лесной мастерской (аналогом той мастерской, где ребята привычно трудились много лет). Как и в их настоящей мастерской, в сказочной театрально-лесной мы поставили большой стол, где могли уместиться все нужные для работы вещи: ткани, нитки, станок для ткачества, бумага, войлок для валяния и прочее.
Когда мы все вместе репетировали в относительно небольшом зале у Саввы – проблем не было. Когда ребята первый раз пришли на репетицию на большую сцену, мы поставили на сцену все то, что было в подвале, и проблем тоже не было.
Облаченные в разные шкурки: беличьи и заячьи, они были защищены от невольного неприятия зрителями их возможного нестандартного поведения или каких-то отличающихся от других телодвижений.
Что можно взять с белки или зайца?
Как они должны двигаться или дрыгаться?
Как говорить?
Никто не знает (к счастью для нас), это сказка! Так задумано режиссером!
Поэтому одетые в лохматые шкурки разных зверьков, ребята были изначально приняты зрителями полностью, никто до последнего не замечал их «особых потребностей». К нам приходили после спектакля зрители и говорили: «Мы только в конце поняли, что они… (пауза) они… не совсем такие». Но для тех, кто посмотрел до конца, все, как мы надеялись, стали такие как надо.