А мне как раз нужно было съездить на дачу. Я, сама от себя не ожидая, механически и предложила: «Поедешь со мной на дачу?» И мы поехали.
Я не буду подробно описывать, как по дороге к нам присоединилась еще одна моя знакомая – Саша, узнав, что мы едем на дачу, и как выяснилось, что и эта знакомая тоже была в депрессии.
И вот в машине трое! Две – в натуральной депрессии, третья – просто в печали.
Я включаю музыку. Вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь».
Саша: «Не надо! Выключи! У меня от этой музыки еще большая депрессия». Выключила.
Включаю Баха. «Нет! Не надо, мне грустно!» – доноситься из второго угла!
Но в результате я узнала, какая музыка помогает от депрессии.
Моя Саша, опытная депрессивная, рассказала. Знали ли вы, что Моцарт помогает от депрессии? Я теперь знаю! Симфония номер пять или Ночная серенада – это то, что надо!
И вот мы приехали на дачу. Я, еще не зная, кто такая Марина и чего можно от нее ожидать, опасаясь всего, попросила сторожа разыграть при мне одну сценку: «Когда я приеду и мы выйдем, я спрошу у тебя: «А где охранники?» – а ты мне ответишь: «Сегодня вы же сами троих отпустили в город до завтрашнего вечера».
Мы так и сделали, я обезопасила себя, как могла, и успокоилась.
А с Мариной мы начали общаться.
По рассказам Марины ее дедушка был очень строг, и маме пришлось отдать ее в детский дом, но маме и бабушке было ее очень жалко, и они забрали ее домой. Плача, Марина смотрела на справку, где был написан диагноз: шизофрения и олигофрения в стадии дебилизма. Но ведь это просто бумага!!! Я знаю столько людей с жуткими диагнозами, которые поменялись на 100 процентов! И я хотела смотреть и смотрела на Марину и на Небо, которое тоже кое – что еще все– таки может! И я хотела верить!
Одна замечательная доктор Нина Петровская, психолог, сказала: «Мне всё равно какой диагноз и что написано. Я думаю, как помочь».
На даче мы пробыли недолго. Потом вернулись вместе в Москву. Потом стали общаться больше, больше. Я понимала, что некоторые странности Марины могли напрягать. Она, например, очень любила кладбища и часто туда ходила. Она раньше даже работала на кладбищах, я не спрашивала ее кем.
Но постепенно я как-то привыкла и стала принимать ее особенности и ее, как она есть. С ее прыжками, ее смехом, иногда непонятно по какому поводу, и с ее любовью к кладбищам. Ну кому– то нравятся парки, кому-то кладбища, не все ли, действительно, равно. Но зато Марина – гений продаж. Она продала столько наших изделий, что с ней никто не сравнится.
Когда мне плохо, я получаю от нее смс: «Не бойтесь! Только вперед! Я с вами! Со мной вы не пропадете! Мы вместе командой многое сможем!»