семьи?
– Касси! – попыталась остановить сестру Сандра.
Ей не хотелось, чтобы два близких человека ссорились в такой день. Но ее возглас
потонул в зверином реве отца:
– Как ты смеешь в чем-либо упрекать меня? Думаешь, мне неизвестно о твоих шашнях
с парнями? Ты должна быть благодарна за то, что я еще терплю под крышей своего дома
потаскуху...
– Дома, за который плачу я! И в котором ты не гнушаешься жить на деньги потаскухи,
ничтожество! – Кассандра не желала безропотно сносить оскорбления. Бог свидетель, она
слишком долго молчала, но теперь наступил предел ее терпению. – Видела бы тебя мама!
– Не смей говорить о матери! – Джереми сорвался на визг, брызгая слюной, как
взбесившийся бульдог. – Ты недостойна даже упоминать о ней. Она была святой женщиной и
умерла бы со стыда, узнай, чем занимается ее дочь.
– Не надо меня стыдить и разыгрывать из себя благонравного родителя. Жалкий
пьяница! Ты растерял все человеческое, что имел. Тебе ли упрекать меня? – Кассандра
вытащила из кармана несколько смятых купюр и швырнула их отцу. – Бери и убирайся
обратно в бар. Тебе хватит этого, чтобы упиться до смерти. Дай нам спокойно провести этот
вечер. Сегодня праздник, твое присутствие в этом доме излишне.
Джереми остолбенело смотрел на упавшие к его ногам деньги, а затем поднял
налившиеся кровью глаза на стоящую перед ним девушку.
– Так ты хочешь праздника, сучка?
С неожиданной прытью Джереми подскочил к дочери и наотмашь ударил ее по лицу.
Кассандра, охнув, упала на пол.
Сандра бросилась к сестре. Но отец с легкостью отшвырнул ее в сторону, зло
прошипев:
– Не лезь, соплячка, а то и тебе достанется.
Склонившись к Кассандре, он намотал на руку ее золотистые волосы и, дернув вверх,
заставил девушку подняться.
– Видимо, мне все же придется заняться твоим воспитанием. Я научу тебя, как нужно
разговаривать с отцом.
– Ненавижу тебя! – выкрикнула Кассандра, прежде чем получить новый удар.
Швырнув дочь на пол и следя за тем, чтобы она не смогла подняться, Джереми
демонстративно принялся вытаскивать широкий кожаный ремень из джинсов. Сандра упала
перед ним на колени.
– Нет, папочка! Пожалуйста, не надо! Умоляю тебя, папочка! – Она пыталась целовать
ему руки, надеясь умилостивить жестокое сердце родителя, но он словно не замечал ее.
– Не надо, малышка. Не стоит унижаться перед этим животным. Однажды он получит
свое. – В голосе Кассандры не было страха, лишь беспредельная ненависть к тому, кто