Мужчина поспешил воспользоваться случайной паузой, чтобы прояснить ситуацию. По-немецки он говорил куда лучше:
– Мы сегодня гуляли в лесу, возле… – он объяснил, в какой части северо-западного побережья достопочтенная пара решила «насладиться» прелестям экзотического сурового леса и озера, женщина в это время обмахивалась панамой, иногда всплёскивая руками, и подводя глаза к потолку, – И буквально чуть не были убиты! Да, мы подверглись жестокой, и ничем не спровоцированной, атаке! Ещё чуть-чуть, и вам бы пришлось расследовать дело о зверской расправе с беззащитными пенсионерами! Ну, конечно, если б кто-то нашёл бы наши трупы…
Женщина воспользовалась тем, что говорит муж, чтобы демонстративно достать из сумочки – больше похожей, честно говоря, на настоящий баул! – трубочку с таблетками, и одну сунуть в рот. Говорить ей это, впрочем, нисколько не помешало:
– Вот именно, Кевин! Вот именно! Расправа! Кто-то очень хотел, чтобы мы прямо там, на месте, и окочурились! Не на таких напали! Мы никому не позволим, говорю, безнаказанно сидеть там, и убивать беззащитных туристов, которых ваша администрация имеет глупость приглашать сюда, даже не проверив безопасность лесов и берегов! И не предупреждая! Вот я и говорю – почему у вас там нет никакого поста, или хотя бы плаката с надписью – «Не подходить! Опасная Зона!».
– Прошу вас, достопочтенная фрау, не так быстро! Объясните же, что в конце-концов, произошло? – лейтенант поправлял воротник, стараясь ослабить галстук, и успокоиться. Пот, как он чувствовал, покрывал уже весь лоб и ладони…
«Фрау» открыла рот. Потом снова его закрыла. И открыла снова:
– Кевин! Ты слышишь?! Вот недаром нам говорили, что здешние полицейские туповатые педанты, всё-то у них – «по Уставу», и работать они как положено не хотят! А я-то не верила, пока лично!..
– Фрау! Я попросил бы вас!.. Если не прекратите разговаривать в таком же духе, я вынужден буду задержать вас, и отправить в камеру, за оскорбление полицейского при исполнении! – Браун чувствовал, что лицо пошло красными пятнами, но уж на прямые оскорбления его профессии он знал, что ответить!
Честь Полиции, пусть и провинциальной – превыше всего!
– ЧТО?! Вы хотите посадить нас?! За те безобразия, которые здесь происходят, вы хотите арестовать НАС?!!! – фрау не придумала ничего лучше, чем плюхнуться на казённую скамейку, и начать хлопать широко открытыми глазами, воздевая руки к небу не то в мольбе к этим самым небесам, чтобы вставили мозги в голову комиссара, не то – в неописуемом возмущении. Комиссару удалось опередить очередной поток словоизвержения: