— Пейте кофе, — беря свою чашечку и с удовольствием причмокивая, говорил он. — Я знаю, что русские больше любят чай. Я долго жил в России. Но все же предпочитаю кофе. Чудесный напиток. Освежает, бодрит, восстанавливает силы. Берите тогда сигареты. Ах, вы не курите? Извините, как ваше имя? Кто вы?
— Я человек, — отчетливо произнес молчавший до сих пор Жеребилов.
— Гм… Человек! Человек — это звучит гордо. Так, кажется, пишут в ваших книгах? Но это же не для всех убедительно. Вот я сейчас просмотрел ваши записки и вижу, что вы разумный, культурный человек. А умный человек больше всего ценит свою жизнь. Только дикарь и зверь не знают ей цены. Тем более сейчас, когда война приближается к концу. Сейчас главное — выжить, выжить! Вот видите, что сделали с вами из-за вашего упрямства. Я, правда, не сторонник таких мер. Предпочитаю договориться. Мне от вас много не нужно. Скажите только, кто из чехов в селе Рзи помогал партизанам, и вы будете жить. Ну?..
— Ничего я вам не скажу, — тихо проговорил Вася и встал, как бы подчеркивая этим, что пора кончать разговор.
— Нет, ты мне все, все скажешь, сволочь! — взревел Фрич, вскакивая, и выплеснул остатки кофейной гущи в лицо Васи. — Ты будешь ползать на коленях и умолять, просить передышки, просить хоть минуту жизни. И это будет сейчас, сейчас… Хюбл! Хюбл! — завопил он с пеной у рта.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались два гестаповца.
— Хюбл! — визжал Фрич. — Взять эту падаль и выжать из него все, все!
Васю увели. И только тут Фрич заметил в углу трясущегося от страха врача.
— А, ты все еще здесь, старая кляча. Вег!
…Ничего не сказал Василий Семенович Жеребилов гестаповцам. Не назвал, не выдал ни одного чеха, помогавшего партизанам. А знал Вася многих, очень многих.
Гитлеровские палачи были бессильны сломить его волю. Его можно было замучить, убить, что они и сделали, но заставить этого сильного духом человека стать предателем было невозможно.
Кончик нити, за который удалось было ухватиться гестаповцам, тут же и оборвался.
Наконец сложный механизм разведки был создан, налажен и действовал. Ежедневно из городов и сел, с железнодорожных станций к нам поступали сведения от многих и многих верных друзей. Внимательные глаза и чуткие уши наших помощников повсюду следили за врагом.
Победа была близка. Как дикий, затравленный зверь, враг метался в стальном кольце фронтов, бешено огрызаясь, напрягал последние силы, лихорадочно маневрировал остатками своих резервов.
В этих условиях особое внимание приходилось уделять работе железных дорог. Двухколейная дорога Прага — Брно проходила у нас под боком. Девяносто шесть пар поездов в сутки пропускала эта дорога, а во время боев за Вену поезда здесь шли с интервалами в пять минут.