Прекрасный отел «Маджестик», что на углу Майского проспекта и Пиедрас Эсмеральда… Роскошный отель, богатый и дорогой… Настолько роскошный и дорогой, что совсем не по карману русским эмигрантам, бывшим героям, летчикам, исчертившим вензелями голубую прозрачность воздуха на «Ньюпорах» и «Фарманах», а теперь только пылящим на потрепанных «Фордах» и «Рено» — Ривадавию, Пампу и Рио Кальяо и сменившим авиаторский шлем на шоферскую каскетку.
Впрочем, платит за это удовольствие синьор Хиос; богатый, как Крез, стройный и красивый, как Антиной и глупый, как курица… Платит и удивляется: откуда у этих русских шоферов Маевского и Балабина — появились смокинги, добротные, с настоящими атласными лацканами?.. Действительно, странно!
Синьор Хиос — любит русских синьоров… Может быть, потому, что его папаша во время окончившейся войны славно подработал на консервах из тучных аргентинских волов и этим дал синьору Хиосу возможность ужинать с русскими шоферами в отеле «Маджестик»… А может быть, потому, что Мадлена, красавица Мадлена с головкой холливудской кинозвезды, с глазами, которые излучают все адские мученья и земное блаженство, с ногами, обтянутыми тончайшим японским шелком «Виктория», которые лишают сна и аппетита, может быть, потому, что эта Мадлена — жена русского синьора Маевского…
Она — француженка, эта Мадлена. Она парижская мидинетка, которую русский синьор отыскал в каком-то второразрядном кафе Монмартра во время своих бесконечных скитаний по белу свету. В Париже русский синьор тоже возил на «Рено» — французов, как здесь возит соотечественников синьора Хиоса.
Он, холодный, бесстрастный, спокойный, уравновешенный, ничему не удивляющийся, прошедший огни и воды, видевший слишком много, во всяком случае, много больше, чем положено на долю среднего человека — как он любит свою Мадлену! Его глаза только тогда и блестят, когда он смотрит на нее, его губы только тогда и улыбаются, когда он говорит с ней.
Он совсем не богат, этот синьор Маевский, весьма вероятно, что он даже бедствует, ибо как же может не бедствовать простой шофер в городе легкого воздуха!.. Может быть, недосыпает и недоедает, чтобы ноги Мадлены обтягивал шелк «Виктория» и чтобы от нее пахло «Герлэном».
О, она элегантна, как дама света, с тою только разницей, что дамы света редко имеют такие глаза, такие брови, такой нос, такие губы и такую фигурку, как Мадлена. Недаром мужчины всегда плотоядно ухмыляются, когда она проходит мимо них.
Ах, если бы ему, синьору Хиосу, она ответила взаимностью!.. Он бы носил ее на руках, он бы не пожалел половины папашиных капиталов для того, чтобы сделать ее жизнь похожей на сновиденье… О, она стоит даже больше чем половину папашиных денег, принесенных ему аргентинскими тучными волами…