— Зачем тогда судить меня, если вы не даете мне возможности добыть доказательства невиновности?
Полковник жестом прервал меня и дал говорить Биллю.
— Есть у вас счет гостиницы? Бумаги или письма?
Я с восторгом вспомнил, что мне как раз перед отъездом вручили несколько писем. Поспешно я достал их и со вздохом облегчения увидал, что на них стоит почтовый штемпель с числом. Билль взял их и показал всем.
— Мне незачем говорить вам, джентльмены, что он не мог украсть лошадь Микки-Петуха позже четырех часов, вернуться в «Парк Какаду» к семи часам и снова уехать к нам. Вы знаете, что почта приходит в семь часов.
— Ладно, — сказал полковник, — если какой-нибудь болван еще не понял этого — пусть скажет мне… Я ему вставлю ума. Все поняли?.. Так вот, я рассудил: этот писака виноват в том, что ехал на краденой лошади и за это человека нужно повесить… Но он ее не крал и за это его нужно помиловать. Куки, тащи сюда свою отраву. Вы можете есть и пить даром. Комитет заплатит за все, — продолжал он, обращаясь ко мне.
— Да, — сказал «Сломанный Билль», — только я от вас ожидал большего, полковник: мы помешали ему ехать по делам. А лошади теперь у него нет. Мне казалось, что вы предложите ему лошадь. Кто-нибудь, например я, мог бы проводить его и доставить лошадь обратно.
— Что же, — согласился полковник, — на таких условиях я дам ему свою «Птицу». Она достаточно хороша, черт возьми…
Мне развязали ноги, дали есть, пить и курить. Все выказывали мне дружеское расположение.
Скоро мы с Биллем пустились в путь. Билль сосредоточенно молчал. Я был полон горячей благодарности к этому человеку и неоднократно пытался завязать с ним разговор, но без успеха. Подъехали к поселку. Я соскочил с седла и Билль принял поводья моей лошади.
— Послушайте моего совета, — сказал он, — добирайтесь отсюда поскорее до станции Стенли-Годн и с первым поездом уезжайте отсюда. Помните, что подобные ошибки случаются у нас довольно часто. Мне неприятно, когда вздергивают невинного.
Я не представлял себе, почему мне может грозить новая опасность, если суд оправдал меня. Однако, не расспрашивая ни о чем, я сказал Биллю:
— Я глубоко благодарен вам. Меня осудили бы, не будь вас и вашей твердой веры в мою невиновность. Я только не понимаю, почему вы были так твердо уверены в ней?..
Тут Билль засмеялся странным горловым смехом, и, повернув лошадей, бросил мне через плечо:
— Я сам украл эту лошадь, а теперь уведу еще и «Птицу» полковника…
Он ударил хлыстом по лошадям и ускакал. Я сообразил, что все припишут мне и вторую кражу, а потому последовал совету Билля: добрался до Стенли-Годн и курьерский поезд скоро донес меня до берега «лужи», как назвал человек с лицом хорька Атлантический океан.