Вспоминая разговоры с ассунами, знавшими, без сомнения, многое и о Черном Магистрате, и о Белом Братстве, Мгал с запоздалым недоумением отмечал, что касались они этих тем крайне неохотно и отвечали на вопросы с таким обреченным видом, словно речь шла о надвигающемся урагане или землетрясении, ни спрятаться от которого, ни тем более бороться с которым нечего было и думать.
Как бы то ни было, соблюдая все возможные предосторожности, двое странников довольно быстро продвигались к Меловым утесам, за которыми простирались Угжанские болота — естественный рубеж, отделявший земли народа барра от легендарных земель южан.
— Гляди, опять дым! — с тоской в голосе промолвил Мгал.
— Это уже третья — нет, четвертая сожженная деревня. Ничего нового мы здесь не увидим, давай лучше обойдем её стороной.
— Нет. Может, хоть кто-нибудь уцелел и сумеет объяснить нам, что тут произошло. Что это за Белые Братья, откуда они взялись, чего хотят и почему оставляют после себя черный след.
Эмрик что-то недовольно проворчал, но Мгал уже не слушал его. Прикинув кратчайший путь до густых столбов дыма, вертикально уходящих в празднично-яркое голубое небо, он сошел с межевой борозды и, пригнувшись, нырнул в высокую траву, клинья которой разделяли засеянные тулукой поля. Все ещё недовольно бормоча, Эмрик последовал за ним.
Ворота были сожжены напрочь, а примыкавшая к ним сильно обгоревшая часть высокого — в два человеческих поста — частокола продолжала тлеть, несмотря на то что с момента нападения на деревню прошло по меньшей мере двое суток. От раздражающе-кислого, ядовитого запаха щипало в носу, першило в горле, слезились глаза, и, ступив на выжженную, жирную от черной копоти землю, Мгал подумал, что Эмрик, наверное, прав, ничего нового они здесь не увидят. Так же как и во всех остальных обнаруженных ими деревнях, уничтоженных отрядами Белого Братства, никаких следов резни заметно не было. Только сожженные, обуглившиеся, сочащиеся густым смрадным дымом, обвалившиеся внутрь хижины и амбары. Только траурно-бархатная копоть на земле да снежинки сажи в воздухе. И глухая, цепенящая тишина.
Мгалу не раз приходилось и прежде видеть уничтоженные, разоренные дотла селения, но такие ужасные, поистине мертвые деревни встречались ему впервые. Не было слышно ни воя осиротевших собак, ни радостно-гнусного чавканья крыс-трупоедок, ни пронзительного клекота крылана-стервятника, созывающего родичей на кровавую тризну…
— На выжженной этой земле, говорят, даже трава десятки лет потом не растет… — тихо промолвил Эмрик. — Да, от нашествия Белых Братьев никакое чародейство не спасает…