Корнелия вынуждена была признать, что никогда еще столовая Дотти не выглядела столь изысканно, стол мягко освещали свечи в стоящих на зеленой скатерти высоких серебряных канделябрах. Но венцом всего был фамильный фарфоровый сервиз, по сравнению с которым все, что продавал Мартин Мейтсон — босс Фернанды — на аукционе “Кристи”, казалось чуть ли не расхожей посудой для кухни. Словом, обстановка для примирения с Уайетом после слишком уж затянувшейся ссоры была идеальной.
— По-моему, твоя мама что-то задумала, — кокетливо сказала Корнелия, когда оказалось, что они с Уайетом сидят рядом. Конечно, это она сама всего несколько минут назад переложила карточки гостей, проскользнув в столовую, пока там еще никого не было. Теперь эта так называемая Люси будет сидеть рядом с матерым занудой Максом Фейрчайлдом, а Уайет будет целиком принадлежать ей. Она не допустит, чтобы невесть откуда взявшаяся курица помешала ей загладить размолвку.
— Это ты переложила карточки, — сурово сказал Уайет.
— Переложила, ну и что? — проворковала Корнелия, слегка растерявшись, что он так легко разгадал ее уловку. — Нам надо поговорить. Это просто смешно, согласись. Люди не рвут отношения из-за пустяшного недоразумения.
— Сейчас не время и не место, — отрезал Уайет. Он повернулся к сидевшей справа от него Эстер Майклз, она была старинным другом их семьи и в семидесятые годы приложила немало усилий, чтобы вернуть Центральному парку цивилизованный вид. Пришлось Корнелии довольствоваться беседой с засушенным интеллектуалом Морганом Уэйром, экс-заместителем председателя то ли Федеральной резервной системы, то ли еще какой-то столь же скучной организации. Морган разглагольствовал о мрачных перспективах экономики, предрекая неизбежную катастрофу — видимо, никто не объяснил ему, что это не деловой ужин, а светский, — а Корнелия чувствовала теплоту тела сидящего рядом с ней Уайета. Ее охватил сладкий трепет, даже стальные шпильки ее туфель это почувствовали. Да, Уайет ее волнует, особенно когда делает вид, что отталкивает, она не станет отрицать. Она положила ногу на ногу и слегка, словно нечаянно, коснулась его ноги. Опять ее пронзил электрический разряд. Он отодвинул ногу.
“А, ты хочешь, чтобы я тебя добивалась”, — подумала Корнелия и хитро улыбнулась. Потом повернулась к Моргану и стала делать вид, что с интересом слушает его.
Оказавшись за столом напротив Уайета, Люси беспомощно смотрела на него. Господи, почему он сидит не рядом с ней, он помогал бы вести разговор, подсказывал словом или выражением лица, ведь они столько репетировали, готовясь к этому ужину. У нее было такое чувство, будто ее привезли в какую-то незнакомую страну и бросили, все говорят на какой-то тарабарщине, а она ничего не понимает.