— Не уходите сегодня. Побудьте со мной. Вместе и поужинаем где–нибудь.
Теперь, когда у них появилась цель, они пошли быстро. Лишь у мрачной тёмной мечети замедлили шаги. Подле дворца знаменитой балерины, облицованного глазированными плитками, кто–то раскланялся с Верзилиным, спросил:
— Как Сарафанников?
Верзилин неопределённо помахал рукой.
С Троицкого моста сползал ярко освещённый трамвай. Фыркая мотором, промчался автомобиль. Сквозь липы в сквере виднелась старая деревянная церковь. За ней высоко в небо воткнулся шпиль Петропавловской крепости.
В «Аквариуме» было полно народу. Пока они стояли в проходе, кто–то их окликнул из глубины зала.
Нина испуганно сжала руку Верзилина, сказав:
— Нет–нет. Только одни.
Пришлось дать лакею целковый. Сразу появился свободный столик.
Они ели какой–то салат, запивая его искрящейся «Вдовой Клико». Потом им принесли кофе с воздушными пористыми горками сливок.
— Скажите, Ефим, — спросила задумчиво Нина, — теперь вам не так одиноко, как в прошлом году?
— Мне так хорошо никогда не было…
А она, не дослушав его, сказала печально:
— Я оттого такая, что не могу простить себе прошлый год.
Жалея её, он заверил проникновенно:
— Вы ни в чём не виноваты… Я же знаю это.
— Да. Но я не могу себе многого простить.
— Нина…
— Молчите, Ефим. Я всё понимаю.
— Зависть снедала Ивана Татаурова. В мировом чемпионате, проводящемся в цирке Чинизелли, он проигрывал большинство схваток.
Сокрушённо качая головой, борцы говорили ему:
— Эх, с твоей силой можно чудеса творить. Медведь ты этакий.
А Коверзнев как–то заявил небрежно:
— «Куража» у тебя не хватает.
Татауров вспомнил, что примерно то же самое говорил ему когда–то Верзилин. Не брось он своего учителя, не польстись на несчастные сто рублей, — кто знает, — он, может быть, выступал бы не хуже Никиты Сарафанникова. Ведь для роли чемпиона мира и готовил его когда–то Ефим Николаевич. Если Никита добился таких успехов за три месяца, то чего бы Татауров мог добиться за год?
После долгих размышлений он решил приложить все усилия для того, чтобы Верзилин взял его в Никитины напарники. Для этого он каждый день сейчас приходил в верзилинский домик в Чухонской слободе. Однако почти всякий раз случалось так, что они оказывались там вдвоём с Никитой. Верзилин дома не бывал. Никита говорил, что Ефим Николаевич проводит время у Нины Георгиевны Джимухадзе.
Завидуя Никите и понимая, что он служит для него спарринг — партнёром, Татауров всё–таки тренировался со своим новым приятелем, глубоко веря в то, что Никита занимается по системе Верзилина, которая вывела его в число лучших русских борцов.