В реальности — другая история. Дети — это трудно.
Александра кивает.
— Тебе надо поговорить со Стивеном. Ты измучила парня. Это жестокое и необычное наказание.
— А что если он посмотрит на меня по-другому?
— Не посмотрит.
— Откуда такая уверенность?
Я наклоняюсь вперед и пытаюсь подобрать правильные слова.
— Потому что… потому что когда Кейт была беременна Джеймсом? Она была большая, словно дом — и мне все равно хотелось ее трахнуть также сильно, как мне хочется этого сделать прямо сейчас. Потому что когда я смотрю на нее? Я вижу просто Кейт… женщину, которая вошла в мою жизнь пять лет назад и навела в ней беспорядок. Которая встряхнула меня и перевернула с ног на голову, и сделала меня… лучше. Поэтому даже когда она станет морщинистой и седой? Она останется все той же Кейт. Она все равно будет заставлять меня смеяться и сводить меня с ума… и все равно будет любить меня больше, чем я того заслуживаю.
В последний раз Александра вытирает глаза моей футболкой. Она становится похожей на себя.
— Значит, ты говоришь, что я раздуваю из мухи слона?
— Я говорю о том, что если ты расскажешь Стивену, то это уже не будет выглядеть таким страшным.
Она слегка мне улыбается.
— Ты прав. Я знаю, что ты прав. Я поговорю с ним сегодня вечером.
— Хорошо.
Александра поднимается, наклоняется и обнимает меня. Я сжимаю ее в ответ, давая ей понять, что я готов ее поддержать. Выслушать, и надрать ей задницу при любой возможности.
— И, смотри, чтобы у тебя не вошло в привычку рассыпаться на части, — отчитываю ее я. — Эксклюзивные права на саморазрушающее поведение в этой семье у меня.
Она усмехается и направляется в дом. Потом останавливается и поворачивается ко мне.
— Эй, Дрю?
— Да?
— Когда ты успел стать таким умным?
Это просто.
— Лет пять назад.
***
Покончив со своим сэндвичем, я отправился в спальню, чтобы разбудить Кейт. Но когда я туда пришел, она уже встала и была в душе. Напевая песню, пока моет тело, которым обладаю я.
Nobody does it half as good as you
Baby, you’re the best>10
Ее голос разливается по ванной комнате. Это дурацкая песня — Карли Саймон — из какого-то Джеймса Бонда, снятого в семидесятых. Но где-то внутри мне все равно приятно, и эти звуки разливаются у меня в груди. Потому что насколько я уверен в том, что однажды Долорес поместят в больницу для душевнобольных, также и уверен, что Кейт поет обо мне. Я складываю руки, облокачиваюсь о дверь и наблюдаю за ней через запотевшее стекло. Под горячей струей воды она отклоняет голову назад. Корпус ее тела гордо выгибается — это будет пособлазнительнее, чем у любой стриптизерши в Вегасе. Ее длинные волосы слегка задевают ее зад, поигрывая в прятки с татуировкой бабочки у нее на пояснице.