– Их никто не съел, доподлинно известно, что они живы и находятся недалеко.
– Откуда это известно? – недоверчиво скосил глаза Ехэ Цэрэн.
– Шаманы смотрели на воду и огонь.
Братья хмуро молчали.
– Рано или поздно нам придется отвечать, – сказал Хутугта. – Сейчас самое время этим заняться, потом может оказаться поздно.
– Ну, тогда давайте думать, что будем делать, – со вздохом, с явной неохотой уступая ему, сказал Бури Бухэ. – Мы, правда, собирались съездить к онгутам по одному большому делу, но придется отложить поездку, раз такое дело. Так, Ехэ Цэрэн?
– Мы что, будем теперь рыскать по степи и высматривать этих негодников? – недовольно проворчал тот. – Ну, найдем их, голодных и оборванных, а что дальше будем делать? Улус их ведь все равно теперь не вернешь.
– Возьмем их к себе и будем жить вместе. Я выделю им кое-что из своего скота, дам и людей. Они будут рады после тяжелой зимовки.
– А как же быть со знаменем? – подал голос Даритай.
– Об этом и думать забудь! – пресек его Хутугта. – Все из-за этого началось, не надо было нам тогда зариться на знамя… Ведь и дядя Тодоен говорил нам: знамя должно остаться в семье Есугея. Мы не послушались, вот теперь мне одному и придется отдуваться за всех. Тэмуджин, видно, в отца пошел – упорный. Скоро он вырастет и вдруг заявит о своих правах? Вы что, воевать с ним будете?
Нойоны молчали. Хутугта испытующе оглядел их и промолвил:
– Пусть живет со своим знаменем, не трогайте его. И не копите грехи на свои головы, отвечать когда-то всем придется. Поняли вы меня?..
Братья потупили взоры.
– Молчите, значит, поняли, – Хутугта еще раз обвел их долгим, пристальным взглядом, убеждаясь, что противоборства от них не будет. – Я вот что еще подумал: всем нам браться за их поиски незачем, лишнее внимание можем привлечь. Вы, Бури Бухэ и Ехэ Цэрэн, как жили, так и живите у себя на Аге. А мы с Даритаем потихоньку осмотрим степь, людей послушаем, и рано или поздно, найдем их. Но когда найдем, я наделю их скотом, людьми и отправлю на жительство к вам. Вы от Таргудая далеко живете, у него не спрашиваясь, вам и сподручнее взять племянников на себя.
– Конечно, возьмем! – польщенный похвалой брата, загордился Бури Бухэ. – Мы ни у кого не будем спрашивать, как нам поступать с родными племянниками, ведь так, Ехэ Цэрэн?..
Тот безрадостно покачал головой, подавляя тяжелый вздох, но говорить ничего не стал.
– Ну, о главном мы договорились, – Хутугта, скупо улыбнувшись, взялся за кувшин с архи. – Теперь можно выпить. И я с вами немного выпью.
Когда солнце поднялось и в юрте стало душновато, Хутугта приказал слугам приподнять на стенах войлок. Свежий ветерок, хлынув сквозь решетки, освежил воздух и нойоны, облегченно вздыхая, развалились на мягких подушках. Женщины внесли чаши с горячей бараниной и вареной кровью.