Взяв себя в руки, он собрался с мыслями.
– Кокэчу, я рад, что ты приехал на мою свадьбу и помолился от всех нас живущим на небе. Рад я, что отец твой сидит на месте моего отца, а названный отец ведь тоже родной человек и отныне мы с тобой можем считаться братьями. Обоим вам я благодарен за помощь в моей женитьбе, этого я никогда не забуду. Но ты сам знаешь, как много всего мне еще надо сделать… Войско моего отца теперь будет на Керулене вместе с куренями джадаранов, и это тоже сделано стараниями твоего отца, за что я ему так же благодарен. Но когда я спросил у него о том, что не пора ли нам начинать думать о возвращении мне войска, он сказал, что не время за это браться и что тысячники сейчас не пойдут ко мне… – Тэмуджин замолчал, почувствовав, что слишком уж подобострастным становится его голос и, подавляя досаду, не зная, как взять нужный тон, продолжал: – Меня беспокоит своеволие этих тысячников: а что, если они заартачатся и потом, когда мне исполнится законных тринадцать лет? Как тогда мне быть? И до каких пор мне ждать их покорности – что ты думаешь об этом, скажи мне, брат Кокэчу.
Он взволновано перевел дыхание и замолчал, ожидая ответа.
– Ты сейчас должен понять одно, брат Тэмуджин, – веско сказал Кокэчу. – Чтобы научиться властвовать, сначала надо научиться покорности.
– Какой еще покорности? – опешил Тэмуджин. – Кому?..
– А кто тебе сейчас помогает? – невозмутимо говорил Кокэчу, все так же глядя мимо него. – Мы, шаманы, помогаем тебе и ты должен слушаться нас.
– Нойон не должен никого слушаться! – запальчиво сказал Тэмуджин. – Мой отец никого не слушал, да и у нас самих род дарханский…
– Тише, тише, – Кокэчу, казалось, был испуган его голосом, он быстро оглянулся по сторонам, – не о том ведь речь, нойон властен перед народом, но он должен поступать по велениям богов, а послы между богами и земными людьми – шаманы.
– И что я должен делать?
– Ты должен показать нам, что готов выполнять повеления богов.
– Я и готов к этому… – Тэмуджин вдруг подумал: «А может быть, сказать ему, что этой зимой я сам во сне летал на восьмое небо и встречался с Эхэ Сагаан и его праправнуком Чингис Шэрээтэ? – Помедлив, он передумал: – Нет, пусть лучше не знает, а то потом что-нибудь скажет мне про это, а я не буду знать, правду он говорит или лжет…»
– Нет, Тэмуджин, – улыбнулся Кокэчу, – ты нам должен это показать, и тебе нужно принести особую клятву, а то как мы можем быть в тебе уверены? Без этого мы не можем взяться за такое большое дело.
– А как же большие шаманы? – спросил Тэмуджин. – Те, которые вызывали меня к себе позапрошлым летом и говорили со мной? Они тоже так считают или ты сам все это придумал?