Сочигэл все не было.
– Пойду приведу ее, – решительно сказала Оэлун и встала. – Что-то неспроста она так долго задерживается…
Мать вышла, недоговорив какую-то мысль, а Тэмуджин задумался, углубившись в себя: происходило что-то непонятное в их айле… Бэктэр, до этого больше всех злившийся на то, что не удалось переселиться к дядьям, вдруг сам наотрез отказался от этого. Хотя это еще можно было отнести к тому, что он боится, уйдя из семьи, лишиться отцовского наследства, не верит в его честность. Но сейчас, после того, как они с матерью Сочигэл, уединившись, о чем-то так долго проговорили, та повела себя тоже странно: зная, что они ждут ее в большой юрте, она стала задерживаться, тянуть время, будто уклоняясь от разговора с ними. Тэмуджин чувствовал в этом какой-то подвох и с нетерпением ждал развязки.
Мать Оэлун вернулась одна. Сев на место, она удивленно заговорила:
– Ничего я не пойму, теперь и она уперлась на том, что им никуда не нужно ехать отсюда. И разговаривать теперь ни о чем не желает… А ведь только вчера она была полностью согласна с нами и еще радовалась…
Она не договорила, опасливо оглянувшись на дверь. Снаружи послышался шорох шагов, затем приподнялся полог и в юрту вошел Хасар. Взглянув на брата и мать, он отвернул лицо, прошел на мужскую сторону и сел, хмуро потупившись.
– Что случилось? – встревоженно спросила Оэлун.
Тот промолчал.
– Бэктэр? – спросил Тэмуджин.
Тот хмуро кивнул.
– А ну, пойдем, – Тэмуджин быстро встал и пошел к выходу. – Иди за мной.
– Смотрите, не раздеритесь там! – запоздало крикнула им вслед мать Оэлун.
Тэмуджин быстрым шагом направился к реке. За ним угрюмо поплелся Хасар. Дойдя до берега, Тэмуджин замедлил шаги, поджидая Хасара, и спросил:
– Что у вас случилось?
Они пошли вниз по берегу.
– Мы с Бэлгутэем стояли возле балагана, тут подошел к нам Бэктэр и говорит Бэлгутэю, мол, пойдем-ка поговорим, а ты, говорит мне, иди к своему братцу и больше не лезь к нам… Я ему говорю, кто ты такой, чтобы мне лезть к тебе и с чего, говорю, ты такой важный стал. Вот скажу, говорю, брату, как ты разговариваешь, он тебе покажет. А он ударил меня по шее, еще толкнул в грудь и говорит: я вам обоим скоро покажу, как со мной надо разговаривать, вы оба моими рабами будете… Я и пошел, чтобы тебе рассказать.
– Рабами?.. Так и сказал? – Тэмуджин, донельзя удивленный, недоверчиво смотрел на него.
– Так и сказал, – Хасар утвердительно кивнул головой.
Тэмуджин, пораженный, повернулся и медленно пошел по берегу. Тревога, неясно обозначившаяся еще вчерашним вечером с приездом Бэктэра и его новым, непонятным поведением и блуждавшая все время где-то рядом с ним, раздражая, но пока не задевая сильно, теперь разом вошла в него, заполнив ему сердце и грудь, не давая больше покоя.