– Но почему? Какое дело духу до выбора невесты или жениха для его носителя? – не понял Ней.
– Хм, возможность наследования свойств, усиливающих связь с тотемом, – ответил Ким. – Если дух не увидит возможности такого усиления или почует, что предложенный вариант приведет к ухудшению возможной связи в будущем, запросто может заартачиться. Сам понимаешь, ни один одержимый не захочет идти на конфликт со своим духом, так что исход будет предрешен. И это только один из возможных вариантов. Есть и другие. Тотемные духи вообще куда более самостоятельны, чем большинство известных тебе. Именно поэтому наш дом очень тщательно подходит к выбору контракторов. Иначе наша семья давным‑давно разлетелась бы по всему миру, а то и вовсе прекратила свое существование…
– Думаешь? – хмыкнул Ней.
– Знаю, – кивнул в ответ старший Касим. – Как думаешь, почему Дом Касим предпочитает держаться подальше от политики и войн?
– Хм. – Ней пожевал губами, явно пытаясь что-то вспомнить, но в конце концов только пожал плечами.
– В былые времена императоры частенько обращались к нашему дому, чтобы получить в свое распоряжение сильных бойцов-тотемников. И мы, как и положено вассалам, шли навстречу. Воины дома рвали контракты со своими духами и принимали тотем. Это были могучие воины. Но после окончания этих войн Дом Касим почти каждый раз оказывался на грани вымирания. А все потому, что тотемные духи не отпускают своих контракторов и очень сильно влияют на их выбор. Лояльность дому, как семье, становится… да почти пустым звуком. Правда, благодаря тем же войнам у нас прибавлялось семей-вассалов, состоявших из одержимых тотемными духами. Но от истощения крови этот факт, как ты понимаешь, семью Касим не спасал…
Я слушал Кима ничуть не менее внимательно, чем Ней. Еще бы! Где и у кого, как не у потомственного одержимого, мне удастся узнать столько нового о духах?
В результате лекция старшего Касима затянулась далеко за полночь и прекратилась только в тот момент, когда заросли перелеска, где мы спрятались, залил жемчужный свет поднявшейся над горизонтом огромной луны – Раморы, как называют единственный спутник своей планеты ее жители, ну и я в их числе, разумеется.
Только что ярко сиявшая, заливавшая серебристым светом землю Рамора вдруг словно потускнела, и Горрон мог поклясться, что увидел тонкие языки тьмы, почти незаметной дымкой потянувшиеся над травой. Охранник вскинул голову, но вместо жемчужно-белого диска ночного светила в небе виднелось лишь размытое грязно-желтое пятно. Облака?
Горрон нахмурился и передернул плечами от пробравшегося под куртку холода. Только что стрекотавшие насекомые и что-то тихо напевавшие ночные птицы как-то незаметно стихли, и над лагерем воцарилась тишина. Охранник хмыкнул, перевел взгляд на пост у генератора и настороженно перехватил автомат, словно пытаясь найти опору в прохладном смертоносном металле. Пост, освещенный светящим вполнакала фонарем, будто подернулся темным маревом, таким же, как то, что скрывало от взгляда Рамору. Холод стал еще явственнее, и Горрон потянулся к рации, чтобы связаться с центральным постом, уж очень ему не нравилось происходящее. Совсем не нравилось. Но в следующую секунду что-то звякнуло за его спиной, и, резко развернувшись, охранник заметил нечто, медленно ковыляющее через самый центр лагеря. Под стволом щелкнул тактический фонарь, Горрон тихо выматерился и отпрянул в сторону. Нечто было наряжено в точно такую же форму, как и он сам. И на плече у него болтался точно такой же автомат, бьющийся о магазины в гнездах-карманах точно такой же разгрузки, но… это не могло быть охранником.