Что она отдаст источнику? Свою вину и свой стыд. Мир и покой ее души. Жизнь девушки ничего для нее не значила, но клятва была священна. Поняв, что это значит, Стилиана вздрогнула. Она пошла по пути богов. Самого Одина называли хитрым и коварным. Может быть, его магия тоже была связана с ним цепью вины? Из туннеля донесся леденящий вой, он неумолимо приближался. Времени на размышления не осталось.
Она схватила Толу за подмышки и вместе с ней погрузилась в источник. Вода была такая теплая, как в ванне в большом константинопольском дворце, и Стилиана на мгновение забылась. Она так долго мерзла. Какое искушение — просто скользнуть в воду и находиться там, пока не придет смерть. Но нет, это же источник. Она пришла в нужное место. Источник Урд под Константинополем был источником всех возможностей. Она ощущала ступнями холодное течение — оно вытекало из бассейна, влекло ее за собой. Вода была неглубокой — стоя на носках, она могла держать рот над поверхностью. Она удерживала над водой и голову Толы, чтобы девушка тоже могла дышать.
В наступившей тишине Стилиана вдруг посмотрела на происходящее со стороны: они были просто две женщины в подземном источнике. Она подумала об источнике как о животном, которое сейчас затаило дыхание.
Где-то наверху, в начале туннеля, раздался короткий крик. А затем — этот вой, вобравший в себя весь ужас сожженной земли. О боже, она оставила Дири одного в темноте! Для волка тьма — это ничто, пи нужно было призвать всю силу рун, что было гораздо серьезнее и труднее, чем просто заставить их согреть ее или осветить дорогу, она должна сделать то, чего никогда еще не делала, — дать рунам полностью расцвести в ее душе. Она всегда знала, что они могут стать дикими, оплести ее мысли, словно побеги плюща, поглотить ее. Волк выл где-то совсем рядом, поэтому стоило рискнуть, она отпустила мысли и призвала руны.
Кеназ, путеводная руна, ярко вспыхнула, осветив все, что было спрятано глубоко внутри нее: наконечник стрелы, вдохновляющие истории, оживающие картины прошлого. Стилиана увидела себя маленькой девочкой, привезенной братом из трущоб под Константинополем в сам город, увидела, как слуги посвящают ее в тайны богини Гекаты, которую почитала ее покойная мать. Она почувствовала любовь брата, которую он хранил не только ради нее самой, но и ради возможности предать ее, когда его разуму требовалось потрясение, позволявшее ему постичь более глубинные тайны магии. Она увидела, как у источника, куда ее привел брат и где он умер, в нее вошли и стали расти в ее душе руны.