Северяне не давали себе отдыха: остановиться — значит замерзнуть, говорили они. Дым становился гуще, напитывая туман сухим, горьким похоронным запахом. Наконец впереди проступили очертания огромного сооружения. У Толы перехватило дыхание. Никогда в жизни она не подходила настолько близко к такой громадине. Над ней нависали, уходя куда-то в туман, стены Йорка.
Чтобы их отряд не заметили, Стилиана быстро провела людей вперед, и они собрались прямо под стенами. Тола видела, что стены состоят из наваленных друг на друга камней, залепленных потрескавшейся землей. Их, видно, укрепляли деревянными бревнами. Дух ее, как заяц, быстро побежал вдоль стен.
Агни оперся на свой меч.
— У ворот есть охранники?
— Тут рядом двое, — сказала Тола.
Она ясно видела их, почти сама была ими. Их злило, что приходится выполнять такое нелепое задание: стоять здесь и всматриваться в густой туман. Она чувствовала на языке мягкий смолистый привкус их негодования. Один из них был знатного происхождения и предпочитал выезжать за ворота верхом, а не торчать тут часовым.
— Только двое? — уточнила Стилиана.
— Да, на часах.
Тола направила сознание в город. Сколько в нем горя и страдания! — те же мучения, что в деревнях, но сконцентрированные в одном небольшом месте. Впрочем, не все чувствовали себя несчастными. Там были и завоеватели — взволнованные и утомленные. Один воин устал, он явно повидал уже достаточно резни, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Другой с радостным возбуждением наблюдал, как поднимается туман и город снова охватывает ужас.
— Внутри гораздо больше, — после паузы добавила Тола.
— Где ворота? — спросила Стилиана.
Тола показала вдоль стены.
— Стражники начеку?
Тола стояла, постукивая по нёбу кончиком языка, словно пытаясь ощутить странный незнакомый аромат.
— Они замерзли, и один хочет сыграть в кости, — ответила Тола. — Другой отказывается, потому что боится, что его надуют.
— Ты читаешь их мысли? — спросил Раннвер.
— Нет. Больше их чувства.
— А я что чувствую?
Это было легко. От него вместе с запахом кислого вина исходил цинизм.
— Не можешь сказать? Ты надежнее меня, я вижу только проблески.
Он хмыкнул.
— Ты мне не веришь? — спросила Тола.
Раннвер опустил глаза.
— Если госпожа доверяет тебе, то не мое дело называть тебя лгуньей.
— Что делать? — спросил Агни. — Спускаться вниз, выдавая их за рабов?
— Ты достаточно хорошо говоришь по-норманнски?
— Нет.
— Что тогда?
Агни посмотрел на стены. Они были неприступны.
— Датчан наверняка впустили внутрь, — едва слышно пробормотал Исамар. — В городе полно норвежцев и их потомков. Открыть ворота города было бы не трудно.