Ах, так вот с кем она говорила! — у ног её показался большой толстый кот, черный как смоль. Он кругами заходил вокруг таза, нервно постукивая по полу упругим хвостом. Никита вздохнул с облегчением — никто, кроме него, не видел её купания! Рядом с нею был кот. Всего лишь кот! Самый обыкновенный…
— Ф-фу-у-у! — вздохнул он с облегчением и распрямился, чтобы перевести дух. Посидел немного, улыбаясь бессмысленной и глупой улыбкой, а потом, словно магнитом притянутый, снова потянулся к дыре. И с криком отпрянул черная лапа с выпущенными когтями ударила его по щеке, едва не выцарапав глаза. Послышался утробный кошачий вой и два ока — прозрачные, без зрачков — глянули из дыры… Это были не кошачьи глаза. И не человеческие. Таких глаз не было ни у животных, ни у людей… Никита глухо охнул и потерял сознание.
Когда он очнулся, была уж глухая ночь. По стенам пустой квартиры бродили тени. На щеке запеклась кровь и рана болела. Ему стало не по себе. Очень не по себе! А вдруг то существо, которое глянуло из дыры, уже тут? И кто оно? Вдруг сейчас кинется на него? Ему захотелось немедленно убежать и пусть на дворе глухая ночь — не страшно! Гораздо страшнее то, что он увидел…
Но он не сбежал — он остался. То новое и волнующее, что он впервые почувствовал, когда увидел её, — эту девочку — было сильнее страха. Никита знал теперь, что это значит — влюбиться! Его как будто стрелой сразило. Сразу и наповал! Только стрела эта не убила, а только… как бы отняла его у себя самого. Отныне все прежнее отлетело — мир, покой, привычная рассеянная мечтательность… Один взгляд, брошенный вниз, в провал все переменил. Мысли и чувства больше не принадлежали ему — они стремились к ней — к стройной девочке, купавшейся в тазу возле мойки…
Кит всю ночь промаялся без сна и уснул только под утро. Его разбудили шаги, голоса — пришли рабочие. А при них он не хотел заглядывать в дырку в полу — ни с кем не хотел делить свою тайну. И в школу пора — он уже и так опоздал на первый урок.
Он ушел, мечтая о том, чтобы поскорее вернуться. Но рядом с мыслью о незнакомой купальщице притаился страх.
Что это было? Чьи глаза глянули на него из темноты? Его разум напоминал селение, по которому пронесся смерч, — прежде спокойные мысли мелькали и путались, вспыхивали и сталкивались… и, казалось, этому не будет конца!
И дни потянулись за днями — пустые, растянутые — Никита места себе не находил — он только и думал, как бы вновь очутиться в своей новой квартире в Сыромятническом переулке. Но родители не хотели, чтоб сын болтался там во время ремонта посреди хлама и мусора — и так вон вернулся весь поцарапанный! Ему нужно нормально питаться и заниматься как следует — за прошедшие две недели успел нахватать троек и даже схлопотал двойку по математике, чего с ним прежде никогда не случалось.