«Божьих, ага! — зло подумал Никита. — Знаю я, какому божеству она поклоняется!»
— Жень… Женечка, послушай, — он постарался как можно нежнее дотронуться до её руки. — Я сейчас к своим поднимусь, выясню как они там… И сразу — к тебе. Хорошо? Только ты жди меня тут, дома. Никуда не уходи. Я тебя очень прошу и…
Легкая пауза затрепетала в узкой кабинке лифта.
— Я люблю тебя!
Женя вздрогнула. Лифт дернулся и остановился. Она обхватила ладонями его лицо — крепко так! И стояла, не говоря ни слова. Глаза её засветились новым ясным огнем.
Створы лифта раскрылись и Никите пришлось прервать паузу — он сжал её ладошки в своих, потом на секунду уткнулся в них. Они были такие теплые, маленькие и… беззащитные.
Оба вышли на площадку, где тусовались и курили какие-то алкаши. Женя долго-долго молча стояла и глядела на него, запрокинув голову. На площадке качался и таял дым сигарет. В воздухе волновались дымные силуэты, поля, какие-то знаки, фигуры… Она вдруг порывисто прильнула к нему, потом отпрянула и сказала всего два слова.
— Я тоже.
Он взлетел на седьмой этаж, прыгая через две ступеньки, отпер дверь…
Стол в гостиной был накрыт, за столом пировали, повсюду слышался смех, говор, музыка…
Где же Сергей Александрович? Его не было за столом.
Никита увидел маму и папу за дальним концом стола и, хотел было кинуться к ним, чтобы расспросить… когда из ванной чрезвычайно твердой походкой вышел Овечкин. Рукав рубашки на его левой руке был закатан — рука от кисти до локтя располосована двумя глубокими красными царапинами.
— О! — воскликнул он, заприметив Никиту. — Здравствуй, племя молодое! Значит уже вернулись?
— А… да, — каким-то крякающим голосом ответил тот. — Это вас… кот?
— Да, ты че, парень! Это мы тут немножко… посуду побили. Кот! Где это видано, чтобы милейшее домашнее животное нападало на человека? А?!
— Никита, иди мой руки и садись за стол, — стараясь перекрыть гул голосов, крикнула ему мама.
— Мам, я сейчас. Я вернусь после, хорошо? Ты слышишь?
— После чего? — не поняла мама.
Этот гул кого угодно может вывести из себя!
— После Рож-де-ства! — проорал Кит и опять метнулся к Овечкину.
— Дядя Сережа… только пожалуйста, честно.
— Это всенепременно! — пообещал тот.
— Это все-таки вас гадский котяра отделал, да?
— Ни в коем случае! — торжественно провозгласил Овечкин. — Ну, сам подумай: чтобы меня… какой-то кот… Это было бы совсем не мудро!
— Ну вот, вы не хотите ничего мне рассказывать, — в отчаянии дернул головой Кит. — Тогда скажите, хотя бы, где он. Вы его все-таки… того?
— Парень, на тебя дурно подействовал свежий воздух. Тебе надо среди народа побыть. А кстати, где твоя милая девушка?