Тот который был на дне, стоял перед Петькой, сняв капюшон. Его маслянистая лысина стала блестеть в свете луны, на его грозном лице, был тёмно — красный отпечаток ладони — такая боевая раскраска была у этого племени. У двоих туземцев, что сидели сверху тоже виднелись жёлтые отпечатки на лицах. «От цвета «ладони» зависит ранг?» — пронеслось у Грачёва в голове.
— Ну. — хрипло выжидающе, сказал туземец внизу.
— Нормально, всё, Рашим, они как стадо баранов идут за мной.
— К нам не приведи.
— Да, обижаешь, я же не дурак.
— Двадцать?
— Не, двадцать пять, многие новобранцы, завтра пойдём через Рощу.
— Хорошо.
— Это всё?
— Иди.
— А деньги?
— После.
Выпятив нижнюю губу, Петька пошёл в сторону и отхватил звонкого подзатыльника. Туземцы исчезли так же быстро, как и появились.
— Во дела! — одними губами прошептал Артём.
По юному шпиону уже ползали черви и муравьи, потому отряхиваясь, он, поспешил в лагерь. Шёл Грачёв быстро, уже не опасаясь туземцев, которые пошли в другую сторону. Когда он вышел к ночлежке, то подождал, когда Петька уляжется и сам пошёл. Но не судьба, сильная рука потащила назад, Артём хотел кричать, но рот сдавила сухая ладонь. «Туземцы! Выследили!» — истерично пронеслась мысль. Парня, как куклу оттащили от лагеря, и приставили к стволу дерева спиной. Бившееся диким зверем, пытающееся выпрыгнуть на свободу сердце, словно остановилось, когда перед глазами появилось суровое, но сейчас такое родное лицо Шерхана.
— Боже, как ты напугал! — только и смог выдохнуть врач.
— Где ты был?
— Ох, ну и прогулка под луной у меня была!
— Говори!
— Петька предатель! Он сейчас с туземцами встречался, у них на лице отпечаток ладони.
— Ну, и что? Знаю это племя, крупное, да только живут они в двадцати километрах отсюда.
— Ну, я говорю правду, они засаду готовят где — то в Роще, так сказал, Рашим.
— Какой, к чёрту Рашим? Ты много водки хлебнул?
— Я говорю, что видел!
— Ага, пятнадцатилетний мальчик по твоим словам шпион да?
— Он за деньги работает!
— Ты, на юнца не гони, ему глаз эти звери выкололи, он наш самый верный, а вот ты новенький, откуда я знаю, что ты не шпион?
— Чёрт! Да иди ты!
Артём столкнул сильную руку со своего плеча.
— Вот завтра в Роще нападут, тогда и узнаешь, что я прав был!
— О какой роще? Что ты несёшь? Ты хоть знаешь где она? Мы вдоль реки идти будем, ясно?
Парень не ответил, огорчённый тем, что его везде считают шпионом и диверсантом, и не верят ему. Придвинувшись поближе к тлеющему костру, уставший Грачёв быстро задремал.
Подмосковье.
На войне страшно. Просто невыносимо страшно. Когда над головой рвутся снаряды, свистят пули, стонут умирающие товарищи и сослуживцы, когда ни одна из воюющих сторон не может сдвинуть линию обороны хоть на несколько метров. Ведь за спинами героев — защитников настоящие города, и борются они не за грязную продажную всласть, а за женщин и детей, которые могут спать спокойно, пока они, молодые вояки на фронте. Страшно, когда на минуту представишь, что грозный, жестокий враг прорвётся ночью через границу и разъярённый кровопролитными боями, бросится рушить города, убивать невинных жителей. Эта мысль не даёт спать часовым, эта мысль заставляет биться яростнее, эта мыль в голове солдат обоих армий. Не становится менее страшно, даже когда не бомбят самолёты, и когда артиллерийских установок не так много, даже когда знаешь, что и армии не столь многочисленны. Дым, гарь, мёртвые тела, глубокие воронки от снарядов, треск пулемётов и сотен автоматов, страшная бомбёжка, вот от этого всего и бежала юная Наташа Белова.