Когда мы познакомились, он уже месяц работал на новом месте. Его наняли мои соседи, и наше знакомство было чистой случайностью. Он командовал своей маленькой бригадой ремонтников, но даже на работе прихлебывал из горлышка. Я сделала ему замечание. Он огрызнулся: «Покажи мне того, кто мог бы не пить, если его преследовали бы мои воспоминания». Я посмотрела на него, и манеры поведения сразу подсказали мне, что его растлили в детстве. Я спросила его, не хочет ли он поговорить со мной об этом. И почему-то он доверился мне и признался в этой мрачной странице своей биографии.
Потом мы встречались еще несколько раз и беседовали о прошлом. Слушая его рассказ, я поняла, что боль, которую причинила ему семья, оставшись равнодушной к его проблемам, была сильнее боли сексуального домогательства. Более того, родители считали его законченным алкоголиком и злорадно выжидали, когда он снова оступится. Его разрушала боль, которую причинило ему их предательство. Интересно, что к тому времени он уже простил торговца сладостями, но никак не мог расквитаться со своими родственничками.
Через два месяца Тони решил самостоятельно записаться на курс лечения алкогольной зависимости. После завершения курса он позвонил мне и поделился своими впечатлениями о терапевтических сеансах. Теперь он понял, что ему необходимо пересмотреть свое негативное отношение к семье.
В психотерапевтических кругах популярна точка зрения, что прежде чем примириться с прошлым, человек восстает против людей, с которыми его связывают болезненные воспоминания, и исповедуется им в своих грехах. В лучшем случае эти люди извинятся за ту боль, которую они причинили ему, и отношения возобновятся или же последует окончательный разрыв. Однако Тони понял, что его семья никогда не признает своего предательства. Его родители слишком стыдливы и не согласятся даже выслушать его историю. Из-за собственной эмоциональной инфантильности они робко закроют глаза при описании сцен половых извращений, в которых он участвовал, чтобы они могли получить свои деньги. К тому же прошло много лет. Все-таки Тони обратился к психотерапии и молитве.
И он действительно провел год в трезвости и горячих молитвах. Потом Тони сказал мне, что его гнев улетучился. Я поверила ему. Он добавил, что его родители пытались выжить в незнакомой стране, очень нуждались в деньгах, и, наверное, тогда это был единственно возможный выход из ситуации. Он наладил свои отношения с семьей, и когда его новый бизнес пошел в гору, они стали гордиться его успехами. Тони воспринял эту гордость как извинение за события прошлого.