Ральф благодарно кивнул и какое-то время молчал, а потом спросил, слегка прищурив глаза:
– Как же я представлюсь твоей семье?
– Погоди-ка.
Джонатан вытащил из внутреннего кармана формы конверт и протянул ему фотографию в темно-коричневых и бежевых тонах. Уже немного запачканную, с одной стороны надорванную, с загнутыми уголками. Прощальный подарок Гринвудов, с тяжелым сердцем проводивших единственного сына и брата в Индию, куда он поступил в войска Ост-Индской компании в качестве лейтенанта медицинской службы. С тех пор Джонатан всегда носил фотографию с собой, как талисман.
– Позвольте представить, – провозгласил он, жестом соединив Ральфа и присутствующих на фотографии, – лейтенант Ральф Гарретт, из корпуса разведчиков, второй сын третьего барона Челтена, – ой!
Ударом в голень Ральф напомнил, что никакого значения не придает «дворянскому хламу», как он всегда выражался.
– Обычное дело, – проворчал Джонатан, потирая ушиб. – Дворянин, прорва денег, роскошное фамильное гнездо – и манеры сапожника!
Он со смехом уклонился от вновь грозившего ему сапога.
– Так ты дашь мне представить семью или нет?
Под благосклонное ворчание Ральфа Джонатан передвинулся на краешек сиденья, держа фотографию боком, и принялся указывать на каждого по очереди:
– Мой отец, Джеральд Гринвуд, профессор истории Древнего мира и филологии в Баллиол-колледже. Моя мать, Марта Гринвуд, урожденная Бентхэм. Наша младшенькая, Ангелина…
Ральф выхватил у него фотографию и внимательно изучил последнего упомянутого персонажа – вернее, упомянутую особу. Наконец одобрительно присвистнул:
– Чу-дес-но! За это время она должна была расцвести в настоящую красавицу. Она еще свободна?
– Предупреждаю сразу! Лапы прочь, ловелас! – весело крикнул Джонатан и попытался отобрать у Ральфа семейный портрет. – К тому же она очень капризна и чересчур задирает нос. Пожалуй, ты бы показался моей сестренке недостаточно привлекательным, – съязвил он, сражаясь с Ральфом за фотографию. Наконец последний одержал в потасовке победу, подняв над головой карточку и держа Джонатана на расстоянии вытянутой рукой.
– Не будь так уверен! – возразил он с широкой ухмылкой. – Я смогу обвести ее вокруг пальца и укротить!
– Ха, без шансов, но надежда умирает последней! – хмыкнул Джонатан и повалился на сиденье рядом с Ральфом, который продолжал всматриваться в снимок. Он указал на четвертого члена семьи, молодую темноволосую девушку, стоящую немного в стороне, пряча в складках платья зажатые кулаки.
– А это что за мрачное создание?
Нахмурив брови, девушка свирепо смотрела на зрителя, как будто ее заставили встать перед линзой фотокамеры силой. Упрямо поджатый подбородок не подходил к неуклюжей позе, а почти ожесточенная серьезность на лице мало шла такой молодой девушке.