Но голод не тётка, и Лавра потянула руку к ломтику бородинского хлеба, следуя примеру Ларисы. Девушки обменялись улыбками и уже были готовы отправить в рот душистые корочки, когда со стороны окна, возле которого Марина шушукалась со своей бабкой, полетели вопли негодования:
– Отставить! Где это видано?! Пришли с улицы и с грязными руками за обед?!!
Гербер так и подскочила, уронив хлеб обратно на поднос. Ринат, который заходил в этот момент в зал, тоже пугливо дрогнул, а Инга Михайловна продолжала верещать на черноволосых девиц:
– Чего расселись, лохудры?! Бегом к рукомойнику и сюда не возвращаться, пока свои микробы с пакшей не смоете!!
Спорить казалось равносильно скандалу, на который бабуля Холодовых откровенно напрашивалась. Девушки вместе покинули гостиную под вопли хозяйки.
– Ты уж извини, но бабушка у вас та ещё стерва… – призналась Лавра, прикрыв дверь ванной комнаты.
– А для тебя это новость? – усмехнулась Лариса, намыливая руки. – Хотя к чему я удивляюсь, Марка никогда плохо о старой карге не отзывается. Наплела тебе, наверное, какая у нас Инга лапочка и душка.
– Меня Груня, горничная Екатерины Львовны, вчера предупреждала, что она не подарок и что все родные от неё стонут. Но я не думала, что ситуация настолько серьёзная. А ещё этот Ринат…
– Ой, я про этого Камаева вообще молчу, – мотнула головой Лариса, уступая раковину приятельнице. – Тут года три назад у Глеба Валентиновича ремонт делали, ну, на Атаманской. У него тогда как раз гостил Рудольф. Так знаешь, как Инга на этого парня взъелась, когда он тут вместе с остальными Холодовыми поселился! Бедный, я бы на его месте не выдержала, а ведь не больно кто такой, по работе в Питере был.
– Да уж, странно, что Рудольф её не придушил, – согласилась Гербер, вспомнив про неуравновешенную психику Орфина.
– Не то, что не придушил, а даже подружился с ней, – сообщила Лариса, вытирая руки полотенцем. – Инга потом от него млела. Бабушка вообще парней любит, это по одному её Камаеву понятно, сама видишь, какой он весь из себя.
Когда они вернулись к столу, аппетит у обеих заметно поубавился. Марина сидела по правую руку от своей «драгоценной» родственницы и выслушивала её очередное откровение. Ринат устроился на другом конце стола, мастерски снимая ножиком кожицу с красного яблока. Рядом с ним откуда-то появился ещё один парень, который закатывал рукава своей сиреневой рубашки и почтительно кивнул при виде двух жгучих брюнеток.
– О, Тарас, как дела? – обрадовалась Лариса, присев на свой стульчик.
– Лучше всех, – ответил, судя по всему, двоюродный брат Марины и с любопытством оглядел Лавру.