Ахмед отобрал у Рустама сотовый и стер запись.
— Ворон притих подозрительно вместе с сынком своим. Макаронников порешили и в тень ушли. Ничего не слышал никто там не раскололся?
— Пока тихо. Говорят, шлюшку итальянскую замочили только тела никто не нашел.
Ахмед посмотрел на Рустама.
— Не думаю, что она много болтала.
— Все бабы много болтают. Запомни — все и всегда. У них природа такая языком мести в генах заложено.
— Если Ворон нам войну не объявил значит смолчала или не успела растрепаться.
— Возможно. Только Ворон хитрая и умная тварь. Как и сынки его. Он потом может ударить. Когда расслабимся. Нам бы, блядь, этот маршрут отжать и вот где бы они у меня все были.
Ахмед сжал пальцы в кулак.
— Здесь бы их держал. Вся столица нашей бы стала.
Подошел к огромной клетке с пантерой и взял кусок сырого мяса с миски, которую следом за ним носил все тот же парень в белой одежде. Большая черная кошка потянулась и медленно, грациозно подошла к решетке. Ахмед протянул кусок мяса, и пантера аккуратно взяла кровавую мякоть, потом потерлась о прутья решетки массивной мордой.
— Аска, моя ласковая девочка. Соскучилась? Я тоже скучал. Скоро тебя выпустят погулять. Смотри как она выросла, Рустам. Шерсть как бархат переливается. Ленивая, красивая. А пару дней не покормишь всех нас тут сожрет. Опасная, подлая и умная. Бабы такими не бывают.
— Лексе покажешь её? Ей бы понравилось.
Ахмед погладил пантеру между ушами, почесал под подбородком.
— Я для нее малыша купил пятнистого — везут из Сингапура. Лекса расстроила меня недавно. Учится плохо, Назиру не слушается. Только бабки тянет, а отдачи никакой.
— Возраст, Ахмед. Да и воспитывается не там. Отвез бы ее домой и воспитал как положено у нас.…Вела б себя иначе и уважение отцу высказывала должное.
— В качестве кого? Я не признал ее и фамилию свою не дал. На хер мне чтоб наши пронюхали про дочь от русской шлюхи. Да и не знает о ней никто кроме тебя и Бакира с Назирой. Сам не думал, что привяжусь к ней. Лекса. Вот скажи, как можно было из имени Александра такую херню навертеть? А она навертела еще когда ей пять было. Когда ты ко мне ее привез, помнишь?
— Помню. Как такое забудешь. И мать ее помню, как в петле болталась синяя вся.
Ахмед, казалось его не слушал.
— Красивая она у меня. Лекса, бля. Я б её Лейлой назвал, если б знал о ее рождении. Если б тварь эта не спрятала от меня дочь.
— Мог бы из нее хорошую девочку вырастить, замуж отдать за кого-то из наших. Но как скажешь, дорогой, как скажешь. Это тебе решать.
— Мне. Пусть здесь живет. Рядом. Меня пока так устраивает. Она недавно сказала, что петь хочет и музыкой заниматься — я ей весь музыкальный магазин скупил. Брынчит там чего-то на гитаре завывает, а голосок тонкий смешной. Учителей ей возьму — пусть поет.