– С самоубийством матери тоже не сходится, – прервал тишину Уинтер.
– Люди кончают с собой каждый день, Уинтер, – взглянув на него, заметила Мендоза.
– Да, но при наличии детей все меняется. Раз Юджин Прайс бил жену, то и образцовым отцом он явно не был. Ты слышала, что сказал Кларк: все подозревали, что детей каким-то образом мучают, но никто не смог ничего доказать. Связь матери с детьми – самая сильная связь в мире. Она знала, что за человек ее муж. И чтобы она решилась оставить детей наедине с этим чудовищем, жизнь должна была стать для нее совсем уж невыносима.
– Может, так оно и было. Жизнь стала невыносима.
– Я так не думаю.
Уинтер снова вспомнил свою мать. Для нее жизнь стала невыносима, но она держалась. Он часто думал о том, почему она не покончила с собой. Единственная причина, до которой он додумался, – она не хотела оставлять его одного. С тех пор, как он уехал учиться в университет, он ждал телефонного звонка с сообщением о том, что она наглоталась таблеток или вскрыла вены в ванне, но никто не звонил.
Увиделся он с ней всего один раз, когда конец был уже близок. Она лежала в больнице, слабея умом и телом. В спутавшемся сознании она обращалась к нему по имени отца, и этот факт делал и без того тяжелую ситуацию невыносимой для Уинтера. Он не смог пробыть с ней и пяти минут. Возвращаясь на работу в Куантико, он организовал ее перевод в больницу получше и сделал все, чтобы ее последние дни прошли в комфорте. И продолжал ждать звонка. В конце концов ее убили не таблетки и не бритва, а выпивка.
– И что, по-твоему, случилось с матерью? – спросила Мендоза.
Дорога резко ушла вправо, и солнце стало светить прямо в глаза. Он закрылся от ослепляющих лучей и повернулся к Мендозе.
– Думаю, ее убили. Скорее всего, Юджин Прайс привел ее в сарай, накинул веревку на шею и повесил. И, думаю, он заставил детей смотреть. Что мне по-прежнему непонятно – какое отношение к этому всему имеет Нью-Йорк, кафе в два часа ночи и психопатка со страстью к драматическим жестам.
Отделение судмедэкспертизы округа Монро располагалось в Брайтоне, небольшом городке в южном пригороде Рочестера. Рядом стоял комплекс зданий исправительной колонии, похожий на кубики из конструктора «Лего». Тюрьма выглядела так, словно ее строил ребенок с неразвитым воображением.
Выйдя из машины, Уинтер потянулся, зажег сигарету и застегнул куртку. Немного погодя еще раз вытянулся и похрустел суставами. Мендоза обошла машину и встала рядом с Уинтером – надела очки, поправила форму. Уинтер еще не видел, чтобы она выглядела неряшливо или неопрятно – вне зависимости от времени суток ее внешний вид всегда был безупречен.