— Эти деньги… Они…
— Послушай, князь, — сказал вдруг негромко хорунжий Катинас, склонившись над столом, — если тебе удастся убедить меня в том, что эти деньги тебе необходимы именно сейчас — я пойду тебе на уступку и позже сам составлю протокол об изъятии, а ты мне дашь расписку в получении. Но я хочу знать правду, князь, и уж поверь мне я постоянно имею дело с преступниками, которые лгут, и потому сумею отличить правду от лжи. Скажи мне честно: зачем тебе здесь, в полевом стане, где идут боевые учения, нужны такие большие деньги в золотых монетах?
Князь Четвертинский замялся, испытующе глядя в глаза хорунжего, который, не мигая, смотрел на него.
Такой и вправду раскусит… Придется сказать…
— Это золото предназначено для оплаты войска, которое там, — он указал рукой в сторону выхода из шатра.
— Разве это не войско князя Бельского? — спросил хорунжий.
— Да, это так, но князь уступил мне его на некоторое время.
— Для чего? — сверлил князя глазами хорунжий.
— Дело в том, что мы с князем Бельским…. Как бы это сказать…. Находимся в опале… и вот мы решили совместными усилиями оказать некую услугу короне…. Я думаю, что ты, как ее слуга, должен одобрить это…
— Что же это за услуга?
— Мы хотим разгромить банду лесных разбойников, которые грабят людей…
— Уж не тех ли, которых полтора года мы не можем схватить?
— Да, именно тех.
— Но если мы не можем найти их, то как ты намерен это сделать?
— У нас есть один человек, — шепотом сказал князь Четвертинский, — Богдан Вишня, он знает, где они.
Хорунжий задумался.
— Я верю тебе, князь, — решительно сказал он и подвинул кожаный мешок в сторону князя Четвертинского, — хорошо, что ты мне это сказал, — он накрыл своей ладонью мешок. — Но никому ни слова о нашем разговоре. Ты понял?
— Да, конечно, — закивал князь.
Хорунжий убрал руку с мешка.
— А теперь напиши мне расписку в том, что я вернул тебе похищенное золото…
… — Пойманная мной воровка, — сказал хорунжий Катинас Богдану Вишне, — показала, будто украла во время гадания этот документ, предполагая, что он имеет для тебя ценность. Она рассчитывала, что, в последствии, ты выкупишь его у нее за большие деньги.
Они сидели на двух пнях в дальнем конце лагеря, вокруг никого не было, и это очень радовало Богдана.
— Не знаю, почему она так решила, — пожал он плечами, — это обыкновенное письмо… Моей жене… Я писал ей, чтоб она не торопилась продавать овощную лавку за долги…. Писал, что я тут, возможно, заработаю немного, и мы расплатимся….
— Посмотри внимательно, — хорунжий развернул перед лицом Богдана лист бумаги, — это то письмо?