— Немедленно вызови дополнительную дворцовую охрану. Повелеваю: покои сына моего и Софьи — Василия взять под стражу. Покои великой княгини тоже! С этой минуты — и он, и она — под арестом! Никого к ним не пускать, никаких посланий не принимать и не передавать. Их дальнейшую судьбу я решу позже. С ней же самой я сейчас переговорю.
Резким движением он сорвал с Патрикеева рукавицы, натянул их, взял ларец и, держа его, как держал лекарь, обеими руками впереди себя, ногой распахнул дверь с такой силой, что разлетелись по сторонам стражники с протазанами[13].
Патрикеев бросился вслед за ним, но не в палаты великой княгини, а вызывать дополнительную охрану. Его старое сердце бешено колотилось.
Неужто, свершилось? Неужто, грекине и ее отпрыску конец настанет? «Под стражу обоих!» — такого еще никогда не было! Может, наконец, и вправду, восторжествует испокон веков царивший порядок — не бывать на престоле детям от второго брака, пока живы внуки от первого!
…Иван Васильевич в состоянии крайнего гнева шагал по кремлевским коридорам, галереям и переходам, сжимая ларец руками в рукавицах как священную реликвию.
Когда он подходил к покоям супруги, оттуда как раз выходила Береника. Она не успела даже поклониться, как Иван Васильевич плечом оттолкнул ее так сильно, что она отлетела в сторону и упала.
Великий князь ворвался в покои супруги, распахнув ногой дверь.
Софья стояла посреди палаты и удивленно повернулась, услышав испуганный возглас Береники за открывшейся дверью.
Иван Васильевич приблизился к супруге и с силой швырнул ларец к ее ногам на каменный пол.
Ларец разлетелся вдребезги, а белоснежная сорочка, вывалившись из него, едва не коснулась ног Софьи.
Софья вскрикнула и отступила.
— Боишься? — с насмешкой, но грозно спросил Великий князь. — А чего боишься? Это всего лишь ночная сорочка. Внука моего, Дмитрия. Ну–ка подними ее своими ручками, да разгляди, как следует, нет ли на ней чего интересного? Поднимай!
Софья сразу поняла, что случилось и, призвав все свое мужество, взяла себя в руки.
— Я — византийская царевна и Великая княгиня московская, а не служанка твоему внуку, чтобы возится с его сорочками! — гордо подняв голову, отчеканила она.
— Царевна? Княгиня? — яростно переспросил Иван Васильевич. — Нет! Ты уже никто. Ни–кто!! Поняла??
Он вернулся к двери и широко распахнул ее. Схватив испуганную Беренику за руку, он буквально зашвырнул ее в палату своей супруги.
В этот момент к палате приблизился отряд стражи, следом за которым семенил запыхавшийся Патрикеев.
— Все выполнено государь, — сказал он. — Княжич Василий в своей палате под стражей. — Он поднялся на цыпочки и прошептал на ухо Ивану Васильевичу, — Только что сообщили — Гусева взяли….