И еще он подумал о том, что такую жизнь, как у этих рабочих, иначе, как собачьей, не назовешь. Продолжая эту мысль, спросил:
— А стал бы ты предавать друзей, чтобы самому завладеть всем золотом, как попытались эти трое?
— Сейчас я этого сказать не могу, — ответил Куртин. — Я не верю, что найдется хоть один человек, который точно знает, как бы он поступил, если бы ему выпал случай завладеть одному всем золотом, объегорив остальных. Почти каждый поступил бы иначе, чем воображает, если бы на его долю действительно выпало бы много золота или он увидел возможность завладеть им с помощью одного мановения руки.
Доббс все еще не отводил глаз от рабочих на крыше. И хотя он никакого зла им не желал, он втайне надеялся, что один из них упадет с крыши — это внесло бы хоть какое-то оживление в однотонную жизнь.
Но никто из рабочих так и не упал; и тут до него дошло, что сидит он крайне неудобно и что у него заломило в плечах. Снова уселся на скамейке прямо и закурил.
Глядя на дымок сигареты, он сказал:
— А я сделал бы, как Тилтон. Это дело верное, и после этого незачем ни вкалывать до седьмого пота, ни шляться с бурчащим от голода желудком. Меня устроила бы малая толика — я тут же отправился бы восвояси. А другие пусть колошматят друг друга.
Куртин не находил ответа. Они эту тему уже исчерпали, подходя к ней то так, то эдак, и перевели разговор на другие рельсы, заговорили о чем-то второстепенном, лишь бы говорить, а не сидеть с дурацким видом.
Но после полудня, когда они возвращались после купания с реки и всю дорогу костерили судьбу за то, что им приходится тащиться по этой длинной пыльной авениде, лишь бы сэкономить по пятнадцать сентаво на трамвай, снова всплыла тема золота. Вечно полуголодные, с вечной жаждой выпить стаканчик ледяной воды, вечно плохо выспавшиеся на жестких и неудобных нарах — а мысль о золоте работала в них неотступно. В самом-то деле они думали о том, как бы изменить свою теперешнюю жизнь. Изменить ее способны только деньги. А деньги — это же ближайшие родственники золота. Итак, мысль о золоте звучала в них все более и более отчетливо, пока не заглушила остальные мысли. В конце концов они пришли к выводу, что только золото, целая гора золота, способна вырвать их из тисков теперешней жизни, когда, если и не голодаешь, все равно досыта не ешь. Сейчас они в стране, сказочно богатой золотом. Эго сверкающее золото стояло у них перед глазами, даже когда они их закрывали, потому что солнце бессердечно слепило их на белых пыльных площадях города.
Может быть, это нетерпение вызывалось у них не золотом, может быть, горячим асфальтом, белой пылью и белыми домами вокруг. Но о чем бы они ни задумывались, мысли их неизменно возвращались к золоту. Золото — это вода со льдом, золото — это умиротворенный желудок, золото — это прохладное жилище в высоком элегантном отеле «Ривьера». Будет золото, появится оно — и навсегда прекратится стояние перед американским банком с тайной надеждой облегчить менеджера с нефтяных полей на несколько песо или выклянчить у них работенку. Это унизительно, жить так постыдно. Не может так продолжаться веки вечные. Этому следует положить конец.