Принц совсем забыл об этой особенности ашуртов. Демоны огня, чтоб их! Так и заикой можно остаться! И тут он узнал лежащего рядом. Сантилли. Кровавый герцог. Собственной персоной. Дьявол. Дьявол! Вот ведь дьявол! И что теперь? Снова накатила паника. Привычно перехватило дыхание. Суженый, чтоб его. Да, уж убежал от судьбы. Чтоб их всех со всеми их договорами!
Принц попытался успокоиться. Как же, все просто замечательно! Потрясающе! Он в гостях у Кровавого. Просто заскочил на огонек. Поболтать о милых сердцу пустяках. От нечего делать. Обсудить кой-какие детали. Незначительные. Те, что бывшие друзья Повелители не успели обговорить заранее. Зачем вообще все это надо было затевать? На что они оба вообще надеялись? Два старых идиота! Я и так, без свадьбы, в одной постели с Кровавым. Или свадьба уже была, а он просто-напросто не помнит?
Совсем запутавшись, мысли кончились, и Ласайента внезапно успокоился. Испуг прошел так же быстро, как и начался.
Сантилли приподнялся на локте, еще немного помолчал, скользя глазами по его лицу. Потом вздохнул и, приподняв правую бровь, произнес:
— Ну, и как ты? — и вопросительно посмотрел на Ласайенту.
Принц продолжал молчать. Он не знал, что сказать, элементарно растерявшись. Может, отделаться банальным "спасибо"?
— Может, скажешь как-нибудь?
Ласайента, молча, кивнул.
— И тебе светлого дня, — хмыкнул ашурт, — Из тебя бы получилась классная жена — болтаешь мало, а это очень много значит. Еще достоинства есть? — насмешка прозвучала неприкрыто и это здорово разозлило.
"Все знает", — подумалось как-то отстраненно, как будто не о себе. "Ну и плевать, все равно ничего не получит". Ласайента хмуро взглянул на герцога и буркнул, вернее, хотел нормально сказать, но получилось то, что получилось:
— Мне в туалет надо, — голос прозвучал сипло и слабо.
Ласайента попытался откашляться, но ничего не вышло, став только хуже.
— Воды надо или то, что уже плещется, не донесешь, если еще выпьешь? — Сантилли уже сидел на постели, подобрав под себя ноги.
— Нет. Сам дойду, — невпопад ответил принц, испугавшись, что ашурт сейчас будет ему помогать, и попытался подняться, опираясь на здоровую руку.
Это удавалось ему плохо, рука дрожала от слабости, но очень не хотелось, после всего, что было, чтобы кто-нибудь притрагивался к нему.
Сам так сам, какие проблемы. Сантилли не стал спешить его поддержать, вместо этого он со вкусом потянулся, запрокинув руки за голову и прогнувшись. Расстегнутая рубашка разошлась, обнажая загорелый торс. Не худой, но и не массивный, гибкий, сильный. Кожа гладкая без единого волоска. Мускулы прорисовываются четким рельефом. Хищник. Страшный в бою, равнодушный к чужим страданиям и безжалостный, судя по тем историям, что до сих пор рассказывали про него шепотом.