Но Лас лукаво склонил голову к плечу:
— Куда именно рвется душа миледи?
И тут Эджен осознала, что идет, обнявшись, с молодым, безумно красивым и сильным демоном. Свободным. Они сейчас оба свободны, как птицы. Дьявол! О чем она думает?
— У тебя вино есть?
Принц кивнул и шутливо спросил:
— Миледи любит задавать глупые вопросы?
Демонесса легонько ткнула его кулачком в бок, улыбнулась и решительно тряхнула головой:
— Тогда к тебе. Будем пить вино на берегу, слушать прибой и смотреть на звезды.
А потом она уйдет, потому что они не должны быть вместе. Это будет не правильно.
— Я всегда хотела побывать в разных мирах, — неожиданно призналась она.
— И что тебе мешает это сделать? — удивился Ласайента, — Открывай портал, и весь мир у твоих ног, миледи, — и серьезно посоветовал, — Напросись к Мишелю, его вечно куда-то тянет.
Дом на берегу стоял темный, он тоже был одинок, лишь на террасе горел неясный огонек фонаря. Элерин нет, а планета есть. Прекрасная планета с красивым именем.
— Ае, что останется после меня?
— Глупая миледи, — демон внезапно щелкнул ее по носу, и черные мысли испуганными зайцами брызнули по кустам, — Все, что захочешь и больше, — он вдохнул полной грудью запах моря, снял и бросил куртку на перила, — Здесь или дома?
— По очереди, — решила Эджен, следуя его примеру.
Прибой с шумом набегал на берег, волоча за собой песчинки и редкие мелкие камешки. Они пили сладкое вино, бродили по берегу, дурачились, гонялись друг за другом, поднимая веером брызги, и им было легко и свободно, как птицам в небе.
Поздно ночью, лежа на разостланном одеяле на временной крыше недостроенного второго этажа, Лас показывал Эджен созвездия. Она устроилась на его плече, и ей казалось, что они одни во всей Вселенной плывут среди звезд на маленьком плоту, но не было того щемящего чувства одиночества, не отпускавшее ее последнее время, потому что рядом был мужчина, который прогнал его, это проклятое одиночество.
— Ае, откуда ты столько знаешь? — демонесса перевернулась на живот и приподнялась на локте, заглядывая ему в лицо.
Глаза принца завораживающе блестели, отражая тысячи миров, дразня и зовя, и девушка забыла о том, что только что спросила.
— Жени, — Ласайента мягко отстранил ее, придерживая за плечи, — нельзя смотреть мне прямо в глаза.
— Почему? — шепотом спросила она, чувствуя тепло его рук сквозь тонкую ткань и то, как сладко замирает сердце. Не убирай. Оставь.
Лас вздохнул:
— Искуситель-соблазнитель, — и хмыкнул, бездумно глядя перед собой, — Кого и зачем?
Девушка провела по его скуле пальцами.