Никто из бандитов не понял, как все произошло. Вот жирдяй оказывается возле
Защитника, а мгновением позже уже барахтается посреди заводи, пыхтя и надувая
красные, побитые оспой щёки. Анасташа тоже не поняла. Главарь выхватил из ножен
меч и шагнул Каррону навстречу, толкнув её в руки молчуна, как про себя окрестила она
четвёртого, за всё время он и слова не вымолвил, только сверлил нехорошим взглядом,
от которого было совсем не по себе. Тот тут же крепко обхватил её талию.
Никогда раньше Ташка не видела, чтобы дрались вот так. Худющий и главарь с двух
сторон набросились на Защитника. Каррон отбил трофейной дубинкой первый удар
меча, тут же увернулся от кинжала, метившего в бок. Перехватив запястье, резко
повернул. Кинжал упал на землю. Продолжая движение, толкнул худющего на главаря,
сделав стремительный шаг следом. Отбил неуклюжий удар в сторону и пнул худющего в
грудь, отчего оба бандита разом повалились на землю. Не медля Каррон ногой выбил
меч из рук главаря и огрел его дубинкой. Тот обмяк. Защитник обернулся. Толстяк
принял мудрое решение и уже выбирался на берег с противоположной стороны, то и
дело оглядываясь. Молчун, ухмыляясь беззубым ртом, отступил к тропе, приставив к
горлу Анасташи клинок.
– Брось нож. Пусти девчонку! – Каррон шагнул вперёд.
Бандит, невнятно замычав, мотнул головой. Анасташа тихо ахнула, когда лезвие
оцарапало кожу.
– Брось нож, сказал! – повторил Защитник, но вдруг что-то усмотрел в пустых
водянистых глазах.
Ташка зажмурилась от страха, и вдруг почувствовала, как разбойник обмяк. Его рука
разжалась, и нож вывалился на землю. Вторая бессильно сползла с её талии,
судорожно пытаясь уцепиться, скользнула по бедру, больно дёрнув волосы, и, наконец,
замерла, продолжая держаться за щиколотку. Брезгливо выдернув ногу, Анасташа
отскочила в сторону. Обернувшись, остолбенела, прижав руки ко рту и глядя на труп, из
глазницы которого торчал кинжал.
Каррон вмиг оказался рядом. Повернул к себе, спасая от страшного зрелища.
Обхватил лицо руками, с тревогой заглянул в синие глаза. На белой коже протянулась
красная нитка длинной царапины – от горла к правому плечу. Защитник тронул
кончиками пальцев выступившие бисеринки крови и, сглотнув, спросил неожиданно
хриплым голосом:
– Говоришь, самый лучший?
Не дожидаясь ответа, крепко прижал к себе, и Анасташа позабыла о пережитом. О
том, что стоит здесь совершенно голая, да ещё и в мужских объятьях. Так хорошо и
спокойно ей стало, так бы всю жизнь провести...
Но все когда-нибудь кончается. С заметным усилием Каррон выпустил её из рук.
Отвёл чуть в сторону от убитого разбойника, нырнул в кусты и тут же вернулся с её