Так Лига Наций включила в свой состав Эфиопию и Либерию, легализовавших у себя торговлю невольниками; кемалевскую Турцию, истребившую армян; фашистскую Италию, расстрелявшую мирное население на острове Корфу; Мексику, притеснявшую католиков. Допущенный в Лигу Наций 18 сентября 1934 года, Советский Союз был исключен из нее 1 декабря 1939 года за нападение на Финляндию, что от обратного как бы подтверждало: принадлежность к международной организации мира на основе гарантии общей безопасности, предполагает наличность некоторых правовых предпосылок, обязательных для всех членов этой организации.
Когда я отстаивал этот взгляд, я не знал, что у меня имеется предшественник, и не «доктринер» и социалист-революционер, а практический «янки», видный государственный советник и помощник президента Вильсона, Роберт Лансинг. За год до Версальской конференции мира, 8 апреля 1918 года Лансинг писал полковнику Хаузу: «единственной прочной гарантией международного мира является Лига Демократий ... Лига с известным числом автократических правительств наделена элементами личной амбиции, интриг и раздоров – семенами будущих войн... Лига же, состоящая только из демократий, могла бы в силу характера членов Лиги быть действительной порукой мира... Я опасаюсь, что Лига Наций, особенно при употреблении силы, не будет действовать».
Это было вещее предостережение.
Политически и в Нью-Йорке я действовал приблизительно так же, как в Париже. Не очень высоко расценивая политическую работу в эмиграции, я оставался преданным партийному прошлому и возможному будущему, входил в организацию местной партийной группы, но отказывался от более активного участия и, тем более, руководства. Даже систематически сотрудничая в «За Свободу», я и там старался играть второстепенную роль. Душой журнала или его «главным редактором» – выпускающим, секретарем, пекущимся о средствах, – был неутомимый энтузиаст и «партиец» Зензинов, а мужем совета – Авксентьев, Я писал в каждой книжке, иногда и по добавочной статье, без подписи, или под обычным своим псевдонимом «Вен. Марков», но предпочитал свои политические взгляды высказывать в «Новом Журнале», несмотря на препоны, которые я встречал там. «Новый Журнал» – его размеры и стиль – после почти 20-летней практики в «Современных Записках» больше соответствовал характеру моей публицистики. Случалось, что на те же темы – о патриотизме, о параллели между былой Литой Наций и создавшейся новой организацией – я писал в «Новом Журнале» и в «За Свободу», но по-разному: с партийной и с общей точек зрения, для разных аудиторий: популярнее и более отвлеченно.