Я так и не смог прийти к нему на похороны: о его смерти узнал на границе – мы с цирком ехали на гастроли в Австрию. Я позвонил в Москву насчет нужных документов и узнал, что Юры нет…
* * *
Именно цирк свел Богатырева с заслуженным артистом России, лауреатом международных конкурсов, в прошлом танцором на проволоке, а ныне – режиссером-постановщиком Центра циркового искусства, руководителем мастерской «Пластический цирк» Владимиром Стахановским.
– Однажды Юра сам пришел к нам на спектакль, посмотрел представление. Это был обыкновенный цирковой дивертисмент, в старом цирке на Цветном бульваре. Тогда я как режиссер готовил номера – характерные танцы на проволоке, классическое адажио, воздушные полеты, танцы на проволоке на велосипеде и многое другое.
В тот вечер я танцевал на проволоке ре-минорную «Токкату» Баха. Это Юру очень поразило – балет в цирке! И он пришел за кулисы, мы познакомились. Тогда я уже видел «Свой среди чужих…». Так завязалась наша дружба. Он тогда еще работал в «Современнике». Это были 70-е годы.
И начались его регулярные визиты в цирк – буквально через день. Он стал часто приходить и рисовать – многих наших артистов, не только меня. Делал огромное количество различных набросков.
Такое отношение для меня не было чем-то исключительным – к искусству цирка всегда тянулись очень многие интересные люди. Но Юра привлек меня тем, что удивительно серьезно относился к нашему искусству. Юра потом неоднократно мне повторял: «Площадное искусство – это великое искусство, оно было, есть и будет всегда». И для меня это были не выспренние слова, а искреннее признание. Поскольку я сам в это очень верил, то он казался мне очень близким человеком.
Так началась наша дружба, которая длилась много лет.
* * *
Когда ему было плохо, он всегда заезжал к нам домой – поправить настроение. У нас ему никто не мешал, он как-то естественно влился в нашу семью. Моя дочка Настя звала его только Филиппок – она считала «Объяснение в любви» его лучшим фильмом. Кстати, мне кажется, что там он сыграл как бы самого себя.
Почему моя семья его так любила? Потому что он казался нам очень простым, открытым, домашним человеком. Он приходил в дом абсолютно как член семьи. Отдыхал, кушал, смотрел видео. Он очень эмоционально воспринимал фильмы – все проигрывал внутри себя. Юра чувствовал себя у нас на «Аэропорте» абсолютно своим.
Но! Когда люди, случайно попавшие в нашу компанию, развязно пытались перейти на «ты» – его это сразу отталкивало.
Если он уставал, он звонил куда-то и говорил: «Не поеду я на ваши съемки, идите вы к чертовой матери, все, я устал, не хочу». Но, естественно, наступал следующий день, он вставал и утром ехал работать…