Там я, кряхтя, улеглась и изогнулась всем телом, чтобы осмотреть рану. Отверстия, оставленные зубами рыжего кота, виднелись сквозь шерсть, кожа вокруг них вспухла и покраснела. Я тщательно, как только смогла, вылизала больное место, стараясь не слишком надавливать шершавым языком. Убедившись, что рану удалось как следует очистить, я свернулась клубком в надежде, что во сне боль утихнет. Но стоило мне закрыть глаза, как в голове стали проноситься события этого бесконечного дня: красные физиономии гостей в ресторане, пылающие злобой глаза рыжего кота, промокшие прохожие под зонтиками, скрывающими их лица.
Чтобы остановить эту бесконечную карусель, я заставила себя вспомнить о Марджери. Я попробовала представить себе, что хозяйка гладит и утешает меня, уверяя, что утро вечера мудренее. Но мне не никак удавалось вспомнить лицо Марджери, как будто оно было окутано дымкой, все черты расплывались. Не знаю, в чем тут было дело: то ли так на меня подействовал укус, то ли я просто забыла, как выглядела моя хозяйка, но, как я ни старалась воскресить ее милое лицо в своей памяти, ничего не получалось. Не могу передать словами, как меня это огорчило. Мне казалось, что я снова, уже навсегда, теряю Марджери, именно тогда, когда она была особенно нужна мне.
Мне долго не удавалось заснуть, я дрожала, как в лихорадке, мне виделись то янтарные глаза уличного кота, буквально прожигающие своим взглядом поддоны, то откуда-то издалека слышался его угрожающий рык. К тому же никак не удавалось удобно примостить раненую лапу, как ни повернись, боль была ужасной. Время шло мучительно медленно, я лежала в полудреме, но в какой-то момент усталость все же взяла свое, и я провалилась в блаженную тьму.
Разбудила меня музыка – совсем рядом пели хором какие-то люди. Подняв голову, я прислушалась, насторожив уши – мотив песни был мне хорошо знаком. В рождественскую неделю Марджери любила слушать такую музыку по радио и весело напевала сама, хлопоча на кухне за приготовлением праздничного обеда.
От приятных воспоминаний меня отвлекла пульсирующая боль в лапе. Вытянувшись, я осмотрела рану и с радостью отметила, что отек спал, а укусы начали затягиваться. Я снова зализала ранки, потом медленно встала, перенося вес тела на передние лапы, и только потом осторожно выпрямила задние. Меня слегка пошатывало, но, если не считать небольшого воспаления вокруг покусов и неутихающей боли, чувствовала я себя неплохо. Я потянулась, выгнув спину. Было приятно чувствовать, что за ночь я смогла отдохнуть и неплохо восстановиться – и душой, и телом.