Выбравшись из-под штабеля поддонов, я искоса поглядела на зимнее солнышко. Рыночную площадь было не узнать, вчера, под проливным дождем, она выглядела совершенно иначе. Магазины и лавки уже открылись и были полны покупателей. На фоне голубого неба ярко, будто намасленные, блестели желтые стены домов. Разбудивший меня хор распевал рождественские гимны посреди площади. Хористы, стоявшие полукругом, были одеты в теплые длинные куртки, застегнутые под самыми подбородками. Они пели, улыбаясь, и один из них протягивал прохожим ведерко, уже почти полное монеток.
Осторожно, стараясь не наступать на больную лапу, я стала опасливо обходить площадь. Слова рыжего кота – «Это место занято» – не выходили у меня из головы. Медленно ковыляя по мостовой, я только сейчас обратила внимание, что такие проулки расходились от площади во все стороны. Они были очень узки, настоящие щели, и не бросались в глаза, потому-то вчера вечером я их и не заметила. Увидев переулок пошире между кондитерской лавкой и пекарней, я подошла и остановилась в нерешительности у входа в него. Обнюхав камни, я не обнаружила кошачьих запахов. При дневном свете, когда мимо то и дело проходили покупатели, переулок не внушал мне ужаса. Если он не занят другими кошками, подумала я, то можно попробовать самой пометить и занять эту территорию.
Углубившись в переулок, я воспользовалась урной, чтобы с нее вспрыгнуть на стену, идущую вдоль тротуара. И тут же, к своему ужасу, увидела впереди – да-да, это не могло быть ошибкой! – кошку, которая дремала на плоской крыше гаража. Подергивая хвостом из стороны в сторону, я лихорадочно соображала, что же делать дальше. Решившись, я бесшумно подкралась ближе. Пестрая кошка мирно дремала, свернувшись калачиком и обвив себя хвостом. Она крепко зажмурила глаза и повернула мордочку к солнцу, а рот был приоткрыт, словно в улыбке. Стоя на стене, я наблюдала, как мех на ее боках опадает и поднимается в такт дыханию. Признаюсь, я позавидовала ее способности так бесстрашно и спокойно спать на открытом месте.
Донесшийся с площади собачий лай резко прервал ее сон. Кошка рывком подняла голову, повела ушами, стараясь понять, откуда шум. Глаза открылись, но из-за резкого перехода от сна к яви еще видна была пленочка – третье веко. Оглядевшись, она заметила меня, вскочила и недовольно заурчала.
– Ты кто? Что тебе нужно? – прошипела она.
– Я Молли. Извини – я не хотела тебя пугать, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, хотя сама я тряслась от страха.
Кошка посмотрела на меня. Она показалась мне совсем молодой, но манеры у нее были очень грубые.