Наверное, никогда в жизни она не забудет выражения лица Тессы, когда та поняла, что увести Миру с поля боя все-таки придется, мало того, придется уйти самой, иначе неизвестно, чем все это закончится.
— Можно мне остаться? — с надеждой спросила Тесса у Дирьярда, но он покачал головой:
— Нет. Жди дома. И не вздумай возвращаться. Я больше не потерплю своеволия.
Колдунья грустно вздохнула, но возражать не стала. Обратилась к Тиму:
— Помни, ты обещал, — и показала на свою ладонь.
Мира не совсем поняла, что именно и, главное, когда успел ее парень пообещать этой выскочке, но времени выяснять уже не было. Она даже не стала сопротивляться, когда Тесса оторвала ее от Тима, подняла с дивана, как куклу, и, подхватив под локоть, повела к двери. Она не хотела знать, что здесь сейчас произойдет. Она хотела лишь одного — забыть об этом кошмаре хотя бы на время. Бывает, что правда ранит, но в ее случае правда разила не хуже остро заточенного двуручного меча в руках бывалого солдата.
Они вышли за дверь, и Тесса достала мел, что-то написала прямо в воздухе — Мира не особо всматривалась. Затем был открыт портал.
— Двигай булками, — сказала Тесса грубо и пихнула Миру в спину.
Ведьмочка могла бы ответить ей тем же — в смысле, грубостью и подножкой, но не стала, так как понимала, чем вызвано такое настроение. Волнением за родного человека, пусть он садист и убийца. Ничем Тесса не показала своего отношения к сказанному Дирьярдом, ничего нельзя было сказать по ее отрешенному лицу. Оставалось только гадать: пришла ли она в ужас? Рассердилась ли? Порадовалась за папулю? Или ей все равно? Если честно, ведьмочке было не особенно это интересно — она строила догадки по инерции, чтобы не думать о том, что происходит там… в темноте материи. Теперь она хотела лишь одного — вернуть Тима и попасть домой как можно скорее.
Как только они очутились в спальне Тессы, колдунья щелкнула пальцами. Тут же в дверь деликатно постучали.
— Войдите, — рявкнула Тесса. — Чаю мне. Быстррро.
— Мне тоже, — сказала Мира, чем заслужила тяжелый, из-под бровей взгляд колдуньи. Повела плечами и слабо улыбнулась слуге, впавшему, судя по всему, в ступор. — Мне тоже чаю, если можно.
Слуга круглыми, как плошки, глазами уставился на Тессу, которая, перестав буравить новоиспеченную родственницу взглядом, рявкнула вновь:
— Чего ждешь? Сказано — чаю давай. Обеим. Немедленно!
Слуга испарился. Мира присела на стул — осторожно, словно была сделана из стекла и при малейшем неловком движении могла разбиться на миллион осколков. Ее начала колотить дрожь — адреналин схлынул, на его место пришла слабость, сопли и слезы.