— Старинный обычай, так старинный обычай, — покладисто сказала Сима, взглядом ища сотовый — позвонить брату и узнать, не случилось ли чего с Яром. Может, Славий разъяснит, с чего это его другу взбрело в голову делать ей предложение?
Телефон искался плохо — что взглядом, что с помощью активных действий. Но Сима не сдавалась — потрясла одеяло, перевернула подушки, заглянула во все ящички и под кровать.
— Что ты ищешь?
— Мммм… ничего, а что? Ты, кстати, Славия давно видел?
— Вчера.
— Ага. Вы у нас дома встречались или где-нибудь еще? — Сима вообразила себя детективом и решила путем невинных на первый взгляд вопросов выяснить, где в последнее время находился Яр — не в больнице ли, и если в ней, родимой, то не с психиатрическим ли она была уклоном?
— У вас.
— Больше никого не было?
— Почему никого? Марлена была, естественно.
— Ах, ну да. Куда ж без нее. — В голосе Симы прозвучало раздражение.
Марленой звали жену её брата. Красоткой её можно было назвать с большой натяжкой — мелкие черты лица, остренький подбородок и подозрительный взгляд. Но это полбеды, беда — характер. Она была крайне высокомерной, истеричной и капризной особа. Ей всегда всего было мало; она постоянно жаловалась — на все подряд. То туфли — новые, дорогущие — жмут, то, наоборот, спадают; то дождь на улице, а она прическу сделала, то солнце, а у нее как назло крем от загара закончился; то продавцы хамят, то подлизываются чересчур; то работы много, то заняться нечем…
В общем, человек обыкновенный. Сима долго дулась на брата за то, что выбрал в жены простую. Не магиню. Да и дуру впридачу. Нет, она не считала людей ниже себя по положению, но… жениться? На той, что лишена и капли магии, зато под завязку набита нереализованными амбициями? А об их будущих детях он подумал? Каково будет им, полукровкам, обреченным на безрадостное существование? В детях от смешанных браков слишком мало магии, чтобы стать полноценными магами, но она, магия, есть! И это поистине мучительно — прикоснуться к прекрасному, завораживающему миру чудес и не иметь возможности сделать больше, стать кем-то большим, чем просто прямоходящее с ничтожными магическими способностями. Урод, недомаг, перечеловек. Когда ты категорически не можешь творить чудеса — тебя это и не мучает, потому что ты знаешь, что это в принципе невозможно. Но когда есть искорка, крохотная, но теплящаяся внутри, и ты видишь, на что способны окружающие, становится очень горько, что тебе — не дорасти. Никогда.
Видимо, Славий был слишком ослеплен любовью, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Хотя зная, какой он зануда и педант, Сима не переставала удивляться, как это возможно, что обычное здравомыслие и рассудительность ему изменили. Обычно перед принятием важного решения он взвешивал все за и против тщательно, даже на листочке записывал, чтобы не сбиться. Часами рассуждал, что и как получится в случае принятия того или иного решения. Оценивал последствия, советовался со знающими магами. А тут — словно подменили брата.