— Я так и подумал, — пробормотал Грей.
— И кроме того, — Фрейзер продолжал, будто не слышал Грея, — невозможно было понять, откуда слышались звуки. А все должно было быть ясно. Ветер был сильный, но устойчивый, с северо-запада. И все же голоса слышались с подветренной стороны, а так же с юга и востока. Иногда они исчезали, а потом возвращались. — он стоял над телом убитого оленя, готовый бежать, но в какую сторону? — А потом я услышал женский крик. Она… ах. — неожиданно в голосе Фрейзера прозвучала горечь. Почему, подумал Грей. — Она кричала не от страха или гнева. Это… хмм… Ну, так кричит женщина, когда ей… хорошо.
— То есть в постели. — Это не был вопрос. — Мужчины тоже так кричат. Иногда.
Идиот! Из всех вещей, что можно было сказать… Он ругал себя за тот намек на те несчастные слова в конюшне Хелуотера — глупое и случайное замечание.
Но Фрейзер издал только глубокое горловое «хммм», словно признавая формальную правоту Грея.
— Я на мгновение подумал о насилии… но в округе не было английских солдат.
— Шотландцы не насилуют женщин? — В тоне Грея еще звучала досада на самого себя.
— Не часто, — коротко сказал Фрейзер. — И не горцы. Но, как я сказал, голос звучал иначе. А потом я услышал другие голоса — визг и скрежет, крики лошадей, но это не был шум битвы. Больше похоже на толпу пьяных людей на пьяных лошадях. И они приближались ко мне.
Похоже, Джейми был больше всего поражен пьяными лошадьми. Это не была одна из обычных горских историй, но он уже слышал нечто подобное раньше. Особенно часто, когда в молодости воевал во Франции.
— Они говорили, королева всегда едет на огромном белом коне, сияющем в лунном свете, — тихо сказал он. — И сама сияет в темноте.
Джейми провел достаточно времени на болотах и среди диких скал, чтобы знать, сколько нечисти скрывается в земле, сколько призраков и духов не могут найти себе покоя, так что мысль о сверхъестественных существах была ему понятна и привычна. Как только ему на ум пришла мысль о Дикой охоте, он бросил оленя и поспешил прочь.
— Я думаю, они шли на запах крови, — пояснил он. — Я бы не сказал, что молитва над оленем могла остановить их. Они считали его своей законной добычей.
От того, каким тоном были сказаны эти слова, волосы зашевелились у Грея на затылке.
— Понимаю, — слабо произнес лорд Джон. Он ясно видел их своим мысленным взором: полупрозрачные силуэты лошадей и фей на земле и в воздухе, светящиеся мертвенным светом лица, выплывающие из темноты, голодный вой. Похотливый хор сумасшедших лягушек теперь звучал для него по-другому: он слышал в нем неизбывный голод.