Через несколько шагов трубочист остановился перед узенькой витриной, закрытой тяжелым деревянным ставнем и дверью с жестяной вывеской «Товары».
— Креативное название, — улыбнулась Лена. — Это что, магазин?
Он кивнул и несколько раз ударил в дверное кольцо.
— А чем тут торгуют?
Трубочист широко улыбнулся.
— Всем, чем нужно, — он чуть подумал и добавил, — кроме книг.
Лена собралась задать еще вопрос, но в этот момент дверь приоткрылась. На пороге обнаружился помятый молодой человек в рваных джинсах и заляпанной майке. Рябое лицо, кольцо в носу, беломорина в углу рта, короткие волосы выкрашены как шерстка трехцветной кошки.
— И? — поежившись, спросил он и выпустил клуб дыма.
— Привет, — сообщил трубочист.
— Тебе чего? — трехцветный парень выудил изо рта папироску и критически ее осмотрел.
— «Маяковской».
Парень зевнул, сунул руку куда-то за дверь и выудил темную бутылку.
— Ага, — сообщил трубочист, оглядывая ее с видимым удовольствием. — Ну, мы пошли.
Хозяин магазинчика кивнул и вяло поинтересовался:
— А деньги?
— Завтра занесу! — отмахнулся трубочист. — Ты же меня…
— Знаю, ага, — мрачно кивнул парень, и захлопнул дверь.
И они пошли дальше по улице.
— Ты что, купил водку? Без пьянства нельзя? — неодобрительно скривилась Лена.
— Водку? Почему ты так подумала?
— «Маяковская» — вполне подходящее название для такого напитка.
Трубочист засмеялся и показал бутылку с сине-белой этикеткой.
— Это же «Северная Гавань»! — не меньше прежнего удивилась девушка.
— Да.
— А почему ты ее назвал «Маяковской»?
— А вот это, — многозначительно сообщил трубочист и даже поднял палец, — он объяснит тебе сам!
— Кто «он»?
— Увидишь.
На следующем перекрестке он свернул направо, потом налево, и так еще несколько раз. Лена уже совершенно не представляла, где они находятся. Пройдя во двор какого-то дома, он остановился перед спуском в полуподвал. Внизу около двери стояла двухметровая деревянная лестница, а над нею горел в жестяном корпусе фонарь. Девушка с удивлением обнаружила, что в нем вместо привычной электрической лампы помещалась масляная лампадка, и живой огонек плясал, разбрасывая неровные отсветы.
Трубочист спустился по ступенькам и открыл незапертую дверь.
— Пришли, — сказал он и улыбнулся. — Будь вежливой, мы в гостях.
Хозяином дома оказался высокий худой старик. Несмотря на поздний час, он был одет в брюки и пиджак, правда, весьма потертые. У него были жилистые руки и ноги, и твердые складки вокруг рта, но при этом замечательно теплые глаза. Правда, это тепло тщательно скрывалось за ворчливым голосом. Он пожурил трубочиста за поздний визит, за неуважение к его сединам, за то, что промозглой ночью таскал по улицам такую милую девушку. Трубочист назвал имя Лены, а хозяина представил как «фонарщика». Тот с удовольствием принял подаренный бальзам, но опять наворчал, что его принимают за старого алкоголика, которому ничего кроме выпивки и принести уже нельзя. Трубочист улыбался в ответ, словно вернулся домой после дальней дороги. Лену усадили за крохотный, истыканный ножом деревянный стол и налили чая с ежевичным вареньем.