— Что сказать, Бобби любит поиграться. Пристегнись.
Быстро выполняю его указание.
Спустя три минуты мы катимся по взлетной полосе. Я не смотрю в окно, потому что боюсь высоты. Это одна из причин, почему я не путешествую. До чертиков боюсь летать. Впрочем, как и водить теперь.
— Эй, все хорошо, — говорит мне Эйс.
— Я не нуждаюсь в твоей поддержке. — Мой голос звучит не убедительно, а слабо и испуганно.
— Давай поговорим, пока мы еще не взлетели.
Медленно поднимаю глаза на Эйса.
— Не думаю, что нам есть о чем говорить.
Его лицо застывает, губы вытягиваются в жесткую линию.
— У нас есть много тем для разговоров, и ты знаешь это.
Я сжимаю губы. Эйс наклоняется, наблюдая за мной.
— Господи, да ты никак покраснела? — В его голосе слышен смех. — Тебе страшно?
— Нет... просто... я нервничаю.
— Хм... смутилась...
Когда он это произносит, клянусь, мне кажется, что я слышу стон. Смотрю на Эйса, но по его лицу ничего не прочесть.
— Слушай, — начинает он, — я знаю, что ты не доверяешь мне и обвиняешь меня в произошедшем с Джоном. Но, как я уже говорил, Джон не доверил бы тебя непонятно кому. Поверь. Я могу это доказать.
— И как же?
Эйс поворачивается и вынимает что-то из заднего кармана кресла. Я же не могу оторвать взгляда от его промежности. Выпуклость впечатляла. Молчу и со стыдом ловлю себя на мысли, насколько он большой.
— Вот, — говорит он, протягивая мне сложенный лист бумаги.
Я удивленно поднимаю брови.
— Что это?
— Возьми же, — ворчит он и смотрит в сторону. По его лицу видно, что он начинает злиться. Наверное, я должна успокоиться. Играть лучше.
Медленно развернув лист, я вижу ужасно знакомый подчерк, который мог принадлежать только Джону. Мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Бросаю взгляд на Эйса, но он смотрит в окно, придерживая рукой подбородок и не решаясь взглянуть на меня.
— Ты читал это?
Он кивает, не отрываясь от окна.
Я стараюсь успокоить дыхание и сосредоточиться на письме. С каждым прочитанным словом я чувствую себя все более опустошенной.
«Лонни, малышка.
Я знаю, тебе интересно, что это за письмо. Может, даже интересно, почему не я вручаю его тебе.
Если ты все же читаешь его, я, наверное, умер, и, скорее всего, не самым обычным способом. Я знаю, что должен извиниться, что оставляю тебя, но уже не смогу. Хочешь знать почему?
Потому что я сделал все это для тебя, сестренка. Для тебя и для себя. Я видел, как ты изо всех сил пыталась погасить свои студенческие кредиты. Видел, как пробовала обходиться без машины. Мне было больно слушать твои рыдания, когда у тебя что-то шло не так. Я ненавидел смотреть на то, как ты жила. И ненавидел себя за то, что ничего не мог с этим сделать.