Я наливаю себе вина, а Эйсу виски, и мы стоим на кухне в неловкой тишине. Во всяком случае, я точно чувствую неловкость. Лихорадочно пытаюсь придумать тему для беседы, что-то абсолютно ненавязчивое.
— Ты говорил с Бьянкой?
— Нет, — он вздыхает, — я звонил ей, но она не отвечает. Наверное, где-то бродит.
— Ой, сомневаюсь.
Он смотрит на меня поверх своего стакана.
— Почему?
— Бьянка слишком шикарна, чтобы где-нибудь «бродить». — Я смотрю на него с ухмылкой, и он смеется.
— Эти слова доказывают, что ты ничего не знаешь о Бьянке. Она не настолько шикарна и образованна, какой пытается казаться.
Я игриво прищуриваюсь.
— Я не верю тебе.
— Уж поверь.
Он ставит пустой стакан, и я, потянувшись к бутылке, наливаю ему еще. Мы снова молчим. Я допиваю вино и тоже переключаюсь на виски: мне нужно что-то покрепче.
Буквально проглотив первую порцию, наливаю себе вторую, и Эйс смеется своим низким и глубоким голосом.
— Что?
— Не пей так много.
— Мне это нужно.
Он смотрит, как я подношу стакан к губам. Я немного отпиваю и замечаю, как облегчение проскальзывает в его глазах. Он делает большой глоток, и я понимаю, как глупо, должно быть, выгляжу. Я чувствую себя дурой из-за того, что пригласила его после той дурацкой вспышки, поэтому говорю первое, что приходит в мой пьяный мозг.
— Эйс, мне очень жаль.
— За что? — Он удивленно смотрит на меня.
Я пожимаю плечами и усаживаюсь на столешницу:
— За все... Я сумасшедшая. Ты знал?
Он улыбается.
— Не думаю, что ты сумасшедшая. Просто это был всплеск эмоции.
— Как у сумасшедшей.
— Я видел и похуже. Поверь.
Его понимание и сострадание заставляют меня чувствовать себя еще хуже. Я не хочу, чтобы он понимал мое состояние. Я хочу, чтобы он назвал меня идиоткой. Заставил почувствовать себя дурой. То, что я сделала, было глупо. Я ненавижу себя.
Воспоминания о произошедшем вызывают нежелательные слезы. Я опускаю взгляд на мраморный пол, надеясь побороть их, но уже слишком поздно. Пытаясь блокировать боль, я делаю три больших глотка, но это не помогает. Эмоции переполняют меня. Я чувствую, что Эйс смотрит на меня, но мне все равно.
— Прости, — шепчу, — я... Просто это слишком свежая рана.
Эйс продолжает стоять на месте, но, когда я проигрываю бой слезам и из моей груди вырываются всхлипы, я слышу тихие шаги. Он поднимает мой подбородок, я сопротивляюсь, но безуспешно. Смотрю ему в глаза и ненавижу то, что вижу в них.
Симпатия.
Беспокойство.
И что-то, что я никогда не думала увидеть.
Я отворачиваюсь от него, а он продолжает смотреть на меня. Я знаю, потому что чувствую его взгляд. Потянувшись за бутылкой виски, Эйс наливает мне и вздыхает.