«Снимать штаны и… бегать»: саркастично добавил он про себя, но вслух ничего не сказал.
С ответами никто не спешил.
— Что до меня, — решил сдвинуть дело с мертвой точки Итернир, я бы оставил этого порфиророжденного… хотя, от того же Крына я бы мух отгонял, спаситель все-таки.
— Ты же сам говорил, — несмело сказал Ригг, — Кан-Туну и говорил, что ежели суждено одному дойти, то так тому и быть. Своим чередом. А пока навроде того, что нечего и в петлю лезть… ну, или что-то в этом роде…
— Я? Говорил?
— Да, — пожал плечами Ригг.
Итернир вопросительно повернулся к Лансу. Тот молча и тяжело взглянул на него, но так ничего и не сказал.
— Ну, говорил, — попытался отмахнуться Итернир, но, после минутного раздумья, все же решил, — а, пожалуй, что так оно и вернее. Я, кстати, и вообще уже давно предложить хотел, да все не судьба, что-то, чтобы идти всем вместе. Тогда хотя бы один может действительно и дойдет. Вы то как на это смотрите?
— Я думаю, что так вернее, — ответил Ригг, и видно было, что на его душе стало спокойнее.
— А ты, — обратился Итернир к Лансу.
Тот посмотрел на него, потом себе под ноги, снова поднял взгляд, как тяжелый камень, на Итернира и коротко кивнул головой.
— Ну, что же, теперь надо подождать, пока эти чудики проснутся и дальше в путь. И уж не знаю как вы, — заявил он, сладко позевывая, — но я, пожалуй, поступлю по их примеру, денек другой.
Столь бесцеремонно оставив делить право первой стражи Риггу с Лансом, он уже скоро громогласно храпел, хорошенько завернувшись в как следует свой поношенный плащ. Да так храпел, что, если бы здесь были птицы, то, оглушенные, они бы умирали прямо в полете.
Здесь ступени уже не были столь высоки и узки. Напротив, они становились все шире и шире, а высота их и вовсе сходила на нет. Испещренные трещинами, крошащиеся в мелкий песок, под напором отчаянно пробивающейся травы, они выглядели несравненно роднее и живее, чем там, внизу, мертвые и безупречно отполированные.
Среди становившейся уже не столь редкой травы стали попадаться невысокие кусты, чахлые деревья, а темная полоска на горизонте разбилась на отдельные рощи, встречающие путника, стремящегося к опушке.
Постепенно под ногами вместо хруста песка послышался мягкий шелест густой травы. И, когда солнце лениво подвалило к зениту, они вступили под широкие кроны могучих деревьев.
Ригг сразу весь переменился. Его походка стала еще мягче и плавнее, и все движения приобрели особую точность и уверенность. Уши забавно прижались к голове, словно пытаясь слышать и за спиной хозяина. Весь он стал неотличим от прелой листвы, по которой ступал, от деревьев, которые скрывали его в своей тени. Ригг был дома.