Они были совершенно уверенны, что это — последний день в их жизни, и в то же время надеялись на вечность. Им казалось, что они непременно умрут друг без друга, что как только разомкнутся объятья, два бездыханных тела упадут на траву. Словом, им было несладко.
Слушая их трогательный разговор, умильно шелестела молодая и легкомысленная трава, а кусты, давно живущие и уже много повидавшие, неодобрительно покряхтывали. Они не терпели душещипательно-сентиментальных сцен.
Парень был в мягкой замшевой обуви, что не выдаст шага, куртке из мягкой тонкой кожи, на поясе висел тяжелый охотничий нож и моток надежной веревки. За спиной крепко приторочен мешок.
— Я тебе все положила в дорогу, как ты просил… — вспоминала она.
— Спасибо тебе, — отвечал он, — даже, если я не…
Но договорить не успевал, обрываемый поцелуем, не желающем слышать пугающих слов.
Эти двое могли бы так стоять не одну вечность, но солнце все же встало в зенит, и ворота на лестнице неслышно растворились. Тот, что казался спящим, несмотря на совершенную бесшумность створок, тут же напряженно вскочил, весь подобрался, и замер в ожидании.
Вперед по центру ступени вышел главный жрец Лестницы — грузный большой мужчина, с лицом, скрытым сальной шапкой темных волос. По всему было видно, что ему с трудом удалось оторваться от дегустации с коллегами-жрецами обильных государевых подношений, в честь знаменательных сегодняшних событий.
Жрец воздел руки к небу и голосом, напоминающим раскаты грома, провозгласил:
— Настал час, что всего один в году. Настал час, когда врата Лестницы раскрываются перед смертными, что отныне будут называться Восходящими. Итак, кто же осмелиться бросить вызов творению богов?! Кто решиться ступить на Лестницу Без Перил?!
Не успели придворные трубы возвестить о наследнике трона, как не начавшаяся пауза была прорезана хриплым и грубым, но сильным голосом:
— Я, Ланс Безродный, бросаю вызов! — назвался он именем, неизвестным в этом мире.
На этот раз паузе суждено было сбыться, и она оправдала все возложенные на нее ожидания. Сам государь медленно поднялся с трона и гневно заорал:
— Как смеешь ты, безродный, называться вперед наследника трона?! Кто ты такой, что осмелился на такую наглость?!
Государь вопросительно уставился на дерзкого, а гвардейцы тем временем подобрались поближе.
— Я уже назвал себя, — спокойно сказал человек, решив, что от ответа что-то зависит.
— Схватить его! — не без истеричных ноток заорал облеченный властью, — схватить и примерно наказать, ибо никто не смеет оскорблять государеву кровь без наказания!