– Да, это нелегко, – сказала Глэдис. – Но с Айки Эндрю нужно быть потверже. Теперь, после того, что произошло, он проникнется к тебе еще большей симпатией. Кротость не приносит в жизни ничего хорошего – к счастью, нам обеим она не грозит.
Постепенно рассказ Джейн, повторяемый изо дня в день с небольшими вариациями, превратился в часть ее обязанностей – в роль, которую она была вынуждена играть на своем рабочем месте.
Норман Гейл, как и обещал, пригласил ее в театр, а затем – на ужин. Это был один из тех очаровательных вечеров, когда каждое слово, каждое откровение выявляет взаимную симпатию и общность вкусов.
Они оба любили собак и не любили кошек. Они оба терпеть не могли устриц и наслаждались копченой лососиной. Им обоим нравилась Грета Гарбо и не нравилась Кэтрин Хэпберн. Они оба не любили полных женщин и слишком яркий красный лак для ногтей. Им обоим не нравились шумные рестораны и негры. Они оба отдавали предпочтение автобусу по сравнению с метро.
Казалось поразительным, что два человека имеют столько общего.
Однажды в салоне у Антуана, открывая сумочку, Джейн выронила письмо Нормана. Когда она подняла его, слегка зардевшись, к ней приблизилась Глэдис.
– От кого письмо, от друга? Кто он?
– Не понимаю, о чем ты, – ответила Джейн, еще больше заливаясь краской.
– Прекрати! Я знаю, что это письмо не от двоюродного дедушки твоей матери. Я не вчера родилась. Кто он, Джейн?
– Ну… один человек… Мы с ним познакомились в Ле-Пине. Он стоматолог.
– Стоматолог, – презрительно процедила Глэдис. – Наверное, у него очень белые зубы и ослепительная улыбка.
Джейн была вынуждена признаться, что это действительно так.
– У него загорелое лицо и голубые глаза.
– Загорелое лицо может быть у кого угодно – достаточно позагорать на пляже или намазаться специальным кремом. Симпатичные мужчины всегда немного загорелы. Голубые глаза – это хорошо. Но стоматолог!.. Если он решит тебя поцеловать, ты сразу подумаешь: «А вот сейчас он скажет: «Пожалуйста, откройте шире рот»…
– Не говори глупости, Глэдис.
– Не нужно быть такой раздражительной. Я вижу, ты принимаешь это близко к сердцу. Да, мистер Генри, я иду… Проклятый Генри! Думает, будто он Господь Всемогущий и может помыкать нами, как ему заблагорассудится!
Письмо содержало приглашение поужинать в субботу вечером. Когда в субботу днем Джейн получила свою повышенную зарплату, ее душа ликовала.
Подумать только, говорила она себе, как я переживала тогда, в самолете. Все вышло как нельзя лучше… Воистину, жизнь прекрасна и удивительна.
Чувства переполняли ее, и она решила позволить себе небольшое расточительство: съесть ланч в «Корнер-хаус» под аккомпанемент музыки.