— Ну, раз вы все такие чудесные, почему я должна спать именно с тобой? Давай сгоняем в твой Хаос еще раз, может быть, я выберу себе кого-нибудь?
Уловка сработала, и инкуб отстранился.
— Я-то чем тебя не устраиваю? Я щедрый, ты получишь уйму удовольствия, и я не выпью слишком много энергии, — похоже, я действительно обидела Алека. — И потом, не каждый демон свяжется с человеком. У Высших это вообще дурной тон.
— Что же ты-то от меня никак не отстанешь?
— Я инкуб! Мне плевать на расу, главное энергия, которой я могу подпитаться. И люди мне нравятся, вы вкусные. И развратные. А ты, особенно приятно пахнешь.
— Запретный плод сладок, да?
В следующую секунду Алек вновь крепко прижал меня к стене своим горячим телом, впиваясь в мои губы. Его язык оказался у меня во рту раньше, чем я успела сообразить, что происходит, а колено уверенно протискивалось между моими бедрами. Миг и, растворившись в воздухе, мы вновь появились в гостиной, но уже лежа на диване. Я оказалась снизу, Алек лежал сверху, продолжая свой жадный поцелуй. Чуть отстраняясь, он укусил меня за нижнюю губу.
— Я могу быть страстным, — горячо прошептал он, до боли стискивая мои бедра, прижимая к себе, резкими движениями сминая мою грудь, оставляя засос на шее, заставляя мое дыхание сбиваться.
— Могу быть нежным…
И на место жадных ненасытных рывков пришли аккуратные, томительно-медленные поцелуи, покрывающие мои припухшие губы, лицо и шею. Инкуб уверенно и осторожно прокладывал влажную дорожку к моей груди, совершенно незаметно для меня, оказавшись лежать у меня между ног. Я почувствовала его возбуждение, когда он потерся о меня своими бедрами, словно дразня. Его руки устремились ко мне под майку. Прикосновения к обнаженной коже живота меня немного отрезвили.
— Так, стоп! — я уперлась ладонями в грудь Алека, отстраняя его от себя. — Поиграли и хватит. Я сказала тебе — нет. И заканчивай свои попытки.
«Пытки», — отозвался мой затуманенный возбуждением разум.
К моему приятному удивлению, мне даже позволили подняться с дивана.
— Я в душ и, Богом клянусь, если сунешься туда, я отрежу тебе твой хвост, и отправлю Версу, завязанный бантиком.
Алек поднял руки вверх, давая понять, что на этот раз он сдался. А вот ехидная улыбка с лица у него не сходила.
— А я смотрю, ты завелась, — подмигнул он мне, устраиваясь на диване удобнее, беря с журнального столика книгу, которую я еще неделю назад там забыла. Надеюсь, он действительно займет себя чтением.
Я быстро направилась в ванную, пока инкуб не задумал еще раз попытать удачу.
Включив бежать воду, чтобы прогреть кабинку душа, я наспех скинула с себя одежду, в очередной раз, с грустью глядя на свое отражения. Шрамы белесыми полосками уродовали стройную фигуру, заставляя стесняться не то что посторонних взглядов и прикосновений, но даже собственных. Мне не нравилось смотреть на себя такую. Я не помнила, как они появлялись, поэтому каждый раз казалось, что я вижу кого-то другого в отражении. Цена моей жизни. Рваные неровные полоски, объемные, пугающие. Однажды, я надеюсь, когда скоплю достаточно денег, чтобы обеспечить родителей, закрыть ипотеку, уйти из клуба, я пойду в клинику сделать операцию, чтобы шрамы стали хоть чуть меньше заметны. Или, быть может, с годами я к ним привыкну. И не побоюсь кому-нибудь их показать.