Горбенко в недоумении пожал плечами.
— Я работаю простым учителем в Гродно и вряд ли располагаю информацией, которая может вас интересовать. — ответил он.
— А вот это уже позвольте решать нам! — с угрозой в голосе заметил эсэсовец.
Сделав вид, что раздумывает, Горбенко некоторое время молчал и затем нехотя кивнул головой.
— Пожалуйста, так как у меня всё равно нет выбора, я готов ответить на ваши вопросы господа, но право же не знаю, чем могу быть вам полезен.
Эсэсовцы обменялись взглядами.
— А вопрос у нас такой… — спросил высокий эсэсовец. — Мы хотели бы знать, с кем вы, пан Скавронский, кроме вашей сестры, еще встречаетесь в Сувалках?
Эсэсовцы впились глазами в лицо Горбенко. Тот пожал плечами, и, после недолгих размышлений, спокойно ответил.
— Да ни с кем… Вот только вчера в поезде познакомился с неким господином Клаусом Визенталем из министерства торговли рейха. Может быть, вас интересует именно он?
Высокий эсэсовец вытащил из уголка рта сигарету и покрутил головой.
— Нет, этот добропорядочный гражданин рейха нас не интересует, пан Скавронский.
Горбенко пожал плечами.
— Тогда больше ни с кем, господа… — ответил он. — Я всю ночь провел с сестрой, а рано утром взял пролетку и поехал на вокзал. Можете спросить об этом у Зоси.
— Это всё, что вы хотите нам сказать? — бросая сигарету на пол, спросил высокий эсэсовец.
Горбенко выдавил на своем лице подобие улыбки.
— К сожалению, все…
— Значит, вы не поняли нашего вопроса, пан Скавронский! — с нажимом в голосе произнес эсэсовец. По его голосу было видно, что он начинает нервничать. — Придется освежить вашу память…
Эсэсовец вытащил из нагрудного кармана френча несколько фотографий и поднес их к глазам Горбенко.
— Вам знакомы эти господа? — спросил он.
Взглянув на фотографии, Горбенко ощутил мгновенную сухость во рту. На одной из фотографий он узнал бывшего руководителя минского городского банка Борислава Мечика. А с другой… на него смотрело лицо главного бухгалтера этого же банка — Андрея Козловского. Горбенко познакомился с этими людьми в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, когда работал в центральном аппарате НКВД в Минске и вёл их дело по обвинению в организации подпольной террористической группы. Как выяснилось на следствии, никакой группы обвиняемые не создавали, а занимались обыкновенным разворовыванием государственных средств. Тем не менее, каждый из них был осужден на десять лет по статье пятьдесят семь и отправился отбывать наказание куда-то в Карелию. Глядя на фотографии, Горбенко молчал, не зная, что говорить, а эсэсовец с нескрываемой иронией разглядывал его растерянное лицо. Подождав ещё несколько секунд, он медленно, как бы взвешивая каждое слово, спросил: