— Всё верно. Именно это я и хотел от тебя услышать, — глухо отозвался барон.
Он собрался идти, но его чувствительно стукнули по ноге. Резко развернувшись, Райан едва не налетел на неё. Малышка в обиде скривила губку и снова пустила в ход свои кулачки. Райан не удержался и поднял её на руки.
— Я должен идти, Даниэль, — мягко проговорил молодой человек.
Она, не моргая смотрела в его серебристые глаза и через миг два горьких ручья полились по её раскрасневшемуся личику, приводя в полное смятение горемычного «мужа».
— Ты не должна плакать. Слышишь?..
Совсем неожиданно Даниэль поцеловала его в губы, оставляя вкус солёных слез.
— Ты никогда меня не забудешь! — она прокричала прямо ему в лицо.
Райан молча помотал головой и опустил девочку на землю.
— Когда ты вернёшься, я обязательно встречу тебя у входа! — Даниэль обтёрла мокрые щеки, — я буду очень сильной! Твоя жена должна быть сильной! Иначе ты не будешь гордиться мной, когда тебя спросят.
Она подарила ему добрую улыбку. Райан с грустью глядел на смешную щербинку на том самом месте, где уже показались новые белоснежные зубы. Он шёл на войну — у его жены резались зубы…
— Я уже горжусь тобой, — его голос был мягок и тих.
— Так ты скажешь тем, кто тебя спросит? — девочка глядела на него, задрав золотую голову.
— Так я скажу любому, Даниэль.
— Значит, покидая наш дом, ты осознал своё счастье, муж мой? — в надежде спросила она.
— Я осознал, каким оно могло бы быть, — Райан коротко склонил голову и уже через мгновение был в седле.
Не оборачиваясь, он покинул внутренний, а затем и внешний дворы, уезжая прочь, не ведая, ступит ли его нога ещё раз на эту землю. Вейн обогнал ратников, следовавших с ними, и поравнялся с другом. Он снял шлем, обращаясь к нему.
— Ты не сожалеешь?
Райан угрюмо молчал.
— Всё же?
— Нет! — мрачно кинул ему молодой человек.
Вейн недоверчиво покачал головой, замечая, как его друг, всё чаще и чаще опускает взгляд на свою седельную сумку. К вечеру он довольный наблюдал, как Райан неловко вытащил измятый веночек и быстро запихнул его за доспехи на своей груди. Продолжив путь с невозмутимым видом, барон надел свой шлем, до сих пор ощущая солоноватый привкус на губах…