Австрийцы грубо схватили Зикмунда и потащили его к карете. Возница, наблюдая, как его старого друга вытаскивают из дома, по-чешски выкрикнул ему в темноте свое извинение. На что австрияки пригрозили, что, если он не прекратит каркать, как ворона, они высекут его и бросят к крысам в темницу – за компанию с приятелем.
Вопли и причитания Люси Пихлеровой привлекли соседей с обоих берегов моста. Хайнрих толкнул жену цирюльника на землю и плюнул на нее.
– Мать беспутной ведьмы! – прокричал он, приглаживая ладонью свои сальные белокурые волосы. – Отдай дочку дону Юлию, или больше никогда не увидишь своего муженька!
Карета покатила прочь, оставив всхлипывающую Люси на земле.
Никто в Чески-Крумлове не пришел утешить ее. Все молча вернулись к своим делам.
Когда слух об аресте цирюльника Пихлера достиг монастыря Бедной Клары, новость тут же передали умирающей матери-настоятельнице. Престарелая сестра Агнесса преклонила колени перед ее изголовьем и шепотом рассказала о случившемся.
– Мой брат… – прошептала Людмила и крепко зажмурилась. – И я, наверное, уже не успею им помочь.
Старая монахиня склонила голову, покоряясь воле Господа.
– Все в руках Всевышнего, – вздохнула она, перебирая четки. Лицо ее посуровело, и на нем еще явственнее проступили морщины. Агнесса привыкла к жестокости мира смертных и находила утешение в людских несчастьях. То, что Людмила запятнала монастырскую святость присутствием мужчины, не являющегося священником, вызывало у нее презрение к настоятельнице.
Людмила же медленно открыла глаза и какое-то время смотрела на плотно сжатые, изрезанные горькими складками губы монахини. В лице этой женщины не было и следа доброты. Жесткое и суровое, оно напоминало смерзшуюся зимнюю землю.
Мать-настоятельница поднесла руку к своему лицу и обвела его контур дрожащими пальцами. Неужто и она носила то же обличье, что и эта благочестивая, но ожесточившаяся сестра, душа которой полна горечи?
– Пришли мне послушницу, ту, которая поет в зале, когда моет полы, – попросила больная.
– Я наказала ее за это, матушка Людмила, – сказала монахиня. – Больше она не будет так делать, уверяю вас.
– Жаль. Пришли ее тотчас же, – велела настоятельница. Потом она помолчала немного, собираясь с силами, и добавила: – И благодарю тебя за то, что принесла мне новости о моем брате, сестра Агнесса. А теперь ты должна пообещать, что исполнишь мои пожелания в отношении приготовлений к смерти. Исполнишь в точности.
При упоминании о смерти лицо Агнессы еще больше посуровело, а голова послушно склонилась перед главой монастыря.