Тогда-то Маркета и узнала, что ее роль в жизни, роль банщицы, заключается в том, чтобы поощрять одного-двух проказников, особенно когда те изрядно наберутся эля, который продавала им Люси. Ее работа – сделать их посещения «приятными».
– И что плохого в том, чтобы скрасить жизнь какому-нибудь уставшему бедолаге – пусть хотя бы в бане она станет для него чуточку более сносной? – говорила ее мать.
И что плохого в том, чтобы заработать мужскую благодарность, которая пойдет на пользу семье Пихлеров, добавляла за нее Маркета. Заработанные таким образом деньги позволяли Люси покупать на рынке свежее, сочное мясо. А еще у матери было строгое правило: дочь не должна позволять, чтобы ее лапали юнцы-ровесники, поскольку все они не имеют за душой ни гроша и выгоды от их внимания нет ровным счетом никакой.
– Они, конечно, будут тебя домогаться, но в карманах у них пусто. Только жадные руки, что тянутся к небесам, – говорила Люси, щекоча дочку под подбородком. – Пора бы тебе найти богатого покровителя. Зажиточного бюргера или купца. А еще лучше двоих – пусть бы они соперничали за твое расположение да поднимали цену.
Иногда Маркета задавалась вопросом, почему мать выбрала ее отца – да, члена гильдии, но всего лишь брадобрея, который вряд ли мог считаться бюргером. Тем не менее ее родители работали не покладая рук, стараясь, чтобы на столе был и хлеб, и эль, и даже позволяя себе время от времени мясо и откладывая на книги – для Зикмунда Пихлера. А еще отец ездил в старую столицу, Вену – ради расширения познаний в области кровопускания, – и эти поездки разоряли семейные финансы. Случались они по меньшей мере дважды в год.
Пихлер, со своей стороны, прекрасно понимал, какие требования предъявляются к семи работающим в бане женщинам. Вообще-то заведение на Влтаве принадлежало его семье на протяжении уже нескольких поколений. С Люси он познакомился, когда она пришла к его родителям еще совсем юной банщицей. Однако женился Зикмунд только после того, как убедился, что она приняла такую жизнь и будет управлять семейным предприятием властно, решительно и с пониманием его особенностей. А если в бане сосед оглаживает твою супругу… что ж, тем желаннее она будет для тебя ночью. Маркета много раз просыпалась по ночам, разбуженная писком и сопением родителей, шорохом и треском соломенного тюфяка.
В управлении баней отец никакого участия не принимал, полностью передав это дело жене. Сам он занимался тем, что стриг волосы, резал вены и ставил пиявки. Баня была уделом супруги.
Маркета всегда желала помогать ему и уйти из бани с ее запахами грязных тел и пота, похотливыми мыслями и разговорами. Она тоже хотела бы посвятить себя какому-то более высокому призванию.