Бойцы кивнули.
– Хорошо! – удовлетворенно промолвил Марк. – Тогда слушаем сюда. Спускается первая пятерка, я и еще двое остаемся здесь – будем спускать вам баллоны. Всем ясно?
Все опять закивали.
– Тогда луки за спину, подтягиваем колчаны, снаряжение, чтобы ничего не звенело, не висело, хватаем трос, подходим к двери и ждем команды!
Пятеро бойцов наспех оправились, чуть ли не синхронно повесили массивные луки за спину, потом один вытащил из-под сиденья прочный трос, и группа подошла к десантной двери.
Проследив за ними, Марк жестом подозвал оставшихся Тенеборцев и вместе с ними принялся отсоединять баллоны.
– Ну и темень тут, Марк! Как ночью! – затрещал в ухе пораженный голос пилота. – Видимость просто нулевая! Я, пожалуй, включу прожектор и попробую на свой страх и риск немного снизиться, чтобы вам было проще.
– Добро! – ответил тот и приказал пятерке: – Цепляйте трос, открывайте дверь! Пока огонь внизу не загорится – не прыгать! – а то друг другу на головы приземлитесь! Первый готовится! – и – к двоим: – Как все окажутся внизу – пристегиваем баллоны к тросу и – спускаем. Все делаем в темпе – времени в обрез!
Тенеборцы расстегнули ремни, приподняли два баллона, поставили на колесики. Свой Марк отвез к двери, расположил возле бойцов.
«Хоть бы все обошлось… – с надеждой молился про себя, – хоть бы все вернулись живыми…»
– Малышку выровнял – можем приступать! – оповестил Марка Макбет-1 и – добавил, но уже каким-то жутким, даже обреченным тоном: – Храни нас всех, Бог…
И Марк командирским голосом отдал приказ:
– Первый пошел!
Дверь жестко, с грохотом откатилась, впуская порыв сильного ветра, боец закрепил трос, развернулся и, как альпинист, принялся спускаться. Дождавшись, когда внизу вспыхнет ярко-красный огонь, остальные пустились следом, поочередно ныряя в жуткую тьму, непрерывно взлохмачивающуюся неустанно вращающимися лопастями.
Дождавшись спуска последнего Тенеборца, Марк отодвинул баллон, всталу проема, где свирепо выл ветер, осторожно высунулся. Вязкая, почти осязаемая чернь то накручивала кольца, то сворачивалась в спираль, то бурлила, будто хотела вытянуть любопытного человека из вертолета, но не получалось подступиться. Он опустил голову и тут в темноте, гладящей дно, увидел гейзеры химического пламени. Их фосфорный свет лизал жирные склизкие лианы, завалы кирпичей, отломков, игольчатые наросты на земле, кроваво-рыжую накипь, густую разлапистую поросль, намертво приклеившуюся к огромным булыжникам. Бойцы же – луки наизготовку – смиренно дожидались командира, неподвижно застыли возле фальшфейеров. Вот только Тенеборцев из отряда поддержки, по сути, навязанного профессором, Марк так и не заметил. Ни средь лиан, ни вблизи его людей, ни рядом – нигде. Создавалось впечатление, что те и вовсе не собирались принимать участия в операции, негласно взвалив грязную работу на плечи команды Марка: на связь не выходили, вертолет никак себя не обозначал и не подавал сигналов. Да и зловещая темнота на присутствие людей отвечала странным гнетущим безмолвием, словно наблюдала, прощупывала, оценивала. И морфов не слышно. Неужели все-таки затрусили и не осмелились нырять в непроглядную извечную чернь?